Экслибрис
Введение
До сих пор единого мнения о том, что такое экслибрис нет. “Экслибрис - книжный знак, бумажный ярлык, наклеиваемый владельцами библиотеки на книги, преимущественно на внутреннюю сторону переплёта; обычно на нём обозначено имя и фамилия владельца и рисунок, лаконично и образно говорящий о его профессии, интересах или о составе библиотеки” - вот то определение, которое можно найти в любом книговедческом словаре, но так ли все просто, так ли быстро и внезапно возник экслибрис, так ли быстро превратилась в маленькая картинка в большое искусство, кто помог экслибрису стать достойным другим видам гравюры, кто усовершенствовал его, делал новые открытия и достижения? Ведь на это всё ушла не одна сотня лет. Чтобы разобраться подробнее, нужно обратиться к истории, и не только старой, но и поздней, так как особо заметные перемены экслибрис претерпел в конце XIX-XX веках. Наименование “экслибрис” произошло от латинских слов “еx libris”. Это часть издавна употреблявшейся латинской надписи на книговладельческом знаке: ”из книг”. Экслибрис -книжный знак -это особая композиция, которая либо текстом, либо символистическим изображением без текста, либо текстом и изображением вместе указывает на принадлежность книги. Текст определяет принадлежность книги непосредственно; изображение может быть ассоциативным, и просто декоративным. Текст “ по теории” в библиотековедческих целях всегда желателен и чем подробнее, тем лучше. Экслибрис занял в современной графике заметное место как самостоятельное произведение графики. Он всё чаще появляется на больших художественных выставках во многих городах - Санкт-Петербурге, Вологде, Воронеже, Тамбове, Кемерово, Вильнюсе, Риге, Талине, Красноярске, Якутске - специальные выставки экслибриса. Работы современных графиков - экслибристов стали всё чаще появляться на зарубежных выставках в Польше, Чехии, Венгрии, Германии. Факт открытия подобных выставок вполне правомерен. Он отражает совершенно объективное и исторически обусловленное явление - необычайно быстро растущий интерес к книге, книжной графике, книжной культуре и малым формам графики вообще. А ведь книжная графика и графика малых форм принадлежит к одним из наиболее массовых и активных, легко находящих дорогу к зрителю, видов изобразительного искусства.
Экслибрис ныне своеобразный жанр книжной графики, имеет славную историю, продолжающуюся уже более пятисот лет. Искусство книжного знака прошло многовековой путь развития. Стилистическая эволюция, как это отмечают исследователи, тесно связана с характером современных книжных украшений. Они грузны и замысловаты в эпоху позднего Возрождения и барокко, ясны и уравновешены, спокойны и строги во времена господства классицизма, особенно - ампира, журнально-графичны, хотя подчас не спасены от безвкусицы в годы засилья стиля модерн. Они находят естественную, органичную материалу форму в ксилографических миниатюрах 1920-30 годов - времени расцвета современной гравюры на дереве. Наконец, они разнообразны по облику и содержанию в наши дни.
Экслибрис его зарождение и роль в мировой культуре
На протяжении долгой истории русские рукописные и печатные книги у владельцев книг и книжных собраний часто возникало желание обозначить на книгах своё имя. Первоначально это желание осуществлялось примитивно: на книге делались надписи о принадлежности её тому или иному лицу. Самые ранние владельческие надписи Древней Руси относятся к XIV веку.
До изобретения книгопечатания рукописные книги представляли собой огромную ценность. Поэтому на заглавном листе или на внутренней стороне переплёта делались особые надписи. Они обычно начинались со слов ex libris (из книг), а затем следовали имя и фамилия лица или название библиотеки или монастыря, которые являлись владельцем данной книги. Позднее к надписям стали добавляться изображение родового герба, портрет высокопоставленного хозяина библиотеки или различные рисунки, характеризующие некоторые стороны жизни и деятельности владельца.
Изобретение книгопечатания резко увеличило количество появляющихся книг, повысило роль обозначения их принадлежности. Тем более что они продолжали оставаться предметом роскоши, развитие книгопечатания, следовательно, повлекло за собой и развитие переплётного искусства, вызвавшего к жизни новые формы владельческих надписей. Просвещенные книголюбы стали сочетать владельческую надпись с желанием украсить книгу. Книгопечатание определило новую форму книжного знака. Он превратился в печатный или гравированный ярлык, наклеиваемый на форзац книги. На переплётах стали появляться художественные изображения родовых гербов и надписей, свидетельствовавших о принадлежности книги определённому лицу. Первые известные нам экслибрисы (так стали называться почти повсеместно эти знаки) появились в Германии: книжные знаки Бернгардта фон Рорбаха, выгравированный Бартелем Шеном в 1460 году и раскрашенный от руки гравюра неизвестного мастера для Гильдербрандта Бранденбурга (1470). Роскошное теснение на переплётах владельческие знаки называются “суперэкслибрисами” (латинское “super” - на, “ex libris” из книг). Первым известным нам суперэкслибрисом является тиснёный на переплете первопечатного “Апостола” Ивана Фёдорова государственный герб и надпись о принадлежности книги Ивану Грозному.
Искусство экслибриса в форме, приближающейся к современной, родилась в средние века, когда книга была предметом довольно редким, которая, как и всякое дорогостоящее имущество, дабы его принадлежность хозяину могла быть доказана, снабжалась указаниями владельца. Немногочисленные обладатели книг в ту пору - крупные феодалы, монастыри, богатые купцы - сперва поручали переписчикам делать письменное указание принадлежности. Позже такое указание оформлялось в виде виньетки и рисунка где-то в начале или конце книги. Затем стали делать оттиски такого знака или герба конгревом на наружной крышке переплета (суперэкслибрис) или с изобретением книгопечатания - верстали вместе с титулом, и знак принадлежности входил в общую композицию книги её составной частью. Позже появился экслибрис в таком виде, в каком он существует и по сей день: отдельный от книги ярлык с печатным изображением для наклейки на внутреннюю сторону переплёта или форзац.
Расширение книгопечатания в XVI веке подтверждает тот знаменитый факт, что в числе его активных создателей такие великие немецкие художники, как Альберхт Дюрер (которым было создано более десяти экслибрисов) и ряд его одарённых современников-графиков вводили в свои композиции сложные символы, пространные аллегории, которые, разумеется, в духе и характере эпохи, раскрывали не только иерархические, но и отличительные особенности человека, чистая геральдика перестала удовлетворять художников. Лукас Кранах старший впервые ввёл в экслибрисы символы занятий владельцев библиотеки. Прославленный мастер рокайльных композиций Буше дополнял свои изображения на книжных знаках фигурками путти, элементами пейзажа, символистическими деталями натюрморта.
В XVI веке появились экслибрисы в Швейцарии - (1502 год), Франции (1529 год), Англии (1574 год), Швеции- (1595 год), Голландии - (1597 год). Следует упомянуть об издательских марках, получивших распространение так же в XVI веке и повлиявшие на эволюцию экслибриса. Правда, в то время экслибрис значительно отличался от издательской марки: он имел геральдический вид, а марки носили сюжетно-аллегорический характер. Позднее экслибрис зачастую напоминал первые издательские марки, например: марка издательства Этьен (Париж) изображала развесистое дерево, дающее приют путнику, опирающемуся на посох. Этот сюжет повторялся в последствии во многих книжных знаках. Экслибрис изменялся в строгом соответствии с изменениями в книжном оформлении. Роскошным титулам XVI века, в котором архитектурные элементы переплетаются с орнаментом, и с изображениями животных и людей в причудливых позах, соответствовал пышный и многословный экслибрис.
Очень часто элементы оформления книги XVI-XVII веков напоминает ювелирные изделия. Ведь художник - гравёр того времени почти всегда начинал свой путь как ювелир. Изумительные миниатюры французского гравёра Этьена Делона похожи на драгоценные ювелирные гирлянды, и эта драгоценность долго сохранялась в книжном знаке.
В середине XVIII века экслибрис приобретает характер небольшой рокайльной виньетки, похожие на концовку сборника элегических стихов. Иногда на нём изображалась урна или могильный камень с факсимиле владельца книги на фоне романтического пейзажа. Кромки знака как бы растворены в бумаге. Появляются на экслибрисе и всевозможные эмблемы, аллегории и символы.
Становление экслибриса как искусства в России
В России первые светские библиотеки книжные собрания, ставившие перед собой просветительские цели, появились при Петре I. Самый ранний из известных исследователям печатных книжных знаков принадлежит одному из сподвижников Петра князю Д. Голицыну, политику и дипломату. Знак для огромной (и не только по тому времени) библиотеки Голицына, насчитывает свыше шести тысяч томов, был создан около 1705 года. Однако ещё за долго до него существовали рукописные книжные знаки. Древнейшим из них можно считать знак основателя библиотеки Соловецкого монастыря Досифея, относится примерно к 1490 году. Это был своеобразный шрифтовой орнамент, состоящий из большой литеры “С”, в которую включены остальные литеры звания (“священно инок”) и имени владельца библиотеки образовывая, таким образом, красивую виньетку. Подобные досифеевские знаки, следовало бы назвать протоэкслибрисами, а не книжными знаками в современном смысле слова: они нарисованы, а не отпечатаны и не на отдельном от книге листе ярлыке, а на самом поле книжного листа. Но то, что такие ярлыки были предшественниками позднейших экслибрисов-ярлыков, - несомненно. В знаке Досифея, например, мы имеем прямое указание конкретного владельца. Это указание оформлено как графическая виньетка, отчего знак обладал всеми особенностями современного экслибриса, кроме одной: тиража и связанной с ним печатной, а не рукописной формы. Разумеется, нельзя этого свойства требовать от знака, появившегося ещё за долго до появления на Руси книгопечатания. Тем немее есть люди, усматривающие в знаке Досифея “псевдоэкслибрис” , ибо, по их мнению, знак заказчика книги, передавшего её затем библиотеке монастыря, есть знак “отчуждения”, а не владения. Само противопоставление понятий “владение” и “отчуждение”, лишено основания, ибо отчуждение не бывает без предшествующих ему владения. В противном случае с переходом книги к другому владельцу книжный знак должен был бы превратиться в “псевдоэкслибрис”. В эту категорию попали бы так называемые мемориальные знаки, то есть наклеенные в память о прежнем владельце книги, а так же экслибрисы, наклеенные перед тем, как владелец дарит её кому-либо. Отметим так же, что уже первые экслибрисы, предшественники современных, оповещая о владельце книги, стремились украсить её. Чем способнее, изобретательнее, оригинальнее был автор экслибриса, тем более богатую графическую “расшифровку” получала личность владельца. Однако нельзя забывать, что на протяжении веков экслибрис - вплоть до середины 19 века был в основном гербовым. Его, так сказать, по совместительству, гравировал мастер геральдической композиции.
Большинство русских экслибрисов в XVII-XIX веках представляли собой либо простые печатные ярлыки (с одними подписями), либо штемпели, либо геральдические знаки с гравированным изображением родового герба. Иногда герб был вытеснен на корешках переплётов (так называемый суперэкслибрис).
Гербовые экслибрисы
В начале XVIII века на внутренней стороне переплёта владельцы библиотеки стали наклеивать бумажные гравированные ярлыки с изображением родовых гербов, вензелей, полного наименования своей фамилии, а позднее различные изображения. Такие ярлыки назывались экслибрисами или книжными знаками. Мастер геральдических композиций прекрасно знал, каким штрихом следует обозначить в гравюре тот или иной цвет определённой части герба, орденской ленты: ведь цвет являлся составной частью геральдической символики. В ряде случаев цвет являлся единственным, что отличало идентичные по рисунку гербы двух различных дворянских фамилий. Чрезвычайно важно было в таких экслибрисах отметить знатность рода, перечислить титулы владельцев и их регалии, потрясти зрителя чисто внешними в характеристике человека моментами. Но при этом спокойно исключались такие мелочи, как личные склонности, профессия, род занятий владельца книги. Внутренний мир, интимные переживания, личная жизнь человека из характеристики в экслибрисе гербе ускользали. Мало того, ускользали и весьма существенные связи с другими людьми, с событиями общественной жизни. Экслибрис получил в России более или менее широкое распространение в XVIII - XIX веках. Они использовались на книгах частных владельцев и книгохранилищ. Любопытно отметить, что один из старейших книжных геральдических знаков принадлежал барону Николаю Строганову (1706-1758). Но художники в те далёкие годы сумели отыскать остроумные способы для характеристики владельца книги, его личности. Лишь ремесленники, а так же исполнители, чью творческую фантазию сдерживал строгий заказ владельца, ограничивался чисто геральдическими изображениями, очень часто без надписи - ничего, кроме герба. Стоит отметить, что если в гербе и экслибрисе-гербе царил строгий регламент и вольности допускались, разве что в околичностях, то в иных своих формах книжный знак никогда не подчинялся каким-либо канонам, которые ограничивали бы выбор его изобразительных мотивов. Это было и остаётся личным делом владельца, который может пожелать всё, что ему кажется важным. Всё зависело и зависит от традиций, от условий, связанных с рождением экслибриса, вплоть до способа его печати, типографских возможностей. Отсюда понятно, почему попадая к более талантливому исполнителю и в более благоприятных обстоятельствах, гербовой экслибрис редко проявлял тенденцию превратиться из заурядного шаблонного -знака собственности в островыразительное произведение специфического жанра графики. Как свидетельствовала история прошлых веков, это случалось не часто. Появление книг в издательских переплётах, относительная дороговизна теснения суперэкслибриса определяли незначительный круг из распространения, а по мере возникновения бумажного книжного знака, последние стали их успешно вытеснять, наборными ярлыками с текстом в упрощенных акцидентных рамочках и без таковых. В России этот процесс прошел особенно заметно после отмены крепостного права и ещё более усиленно в годы быстро развивающегося капитализма. Большинство гербовых знаков раньше размножали дорогостоящими способами углублённой печати: в офорте, резцовой гравюре, на меди или стали - труднейших разновидностях гравюры на металле. В начале XIX века уже литографировали. В последней трети века печать с оригинала начальных форм была почти вытеснена фотомеханическими способами (особенно печать с цинкографического клише). Гравюра, когда-то самостоятельный вид графики, постепенно превращался в репродукционное средство. К концу века ксилография, да и гравюра углублённой печати пришли в упадок. Работающих в эстампе осталось мало, и их творчество лишь подчеркнули картину повсеместного спада гравюры. Основная масса графиков ограничивалась теперь созданием рисунков для клиширования. Впрочем, техника клише быстро прогрессировало. Количество оттисков было отличным, и то, что художники всё реже тратили усилия на перевод своих рисунков в печатные формы, было естественным и закономерным. С другой стороны, господствующий класс - буржуазия, которая стала в предреволюционные годы главным потребителем экслибрисов, вполне довольствовалась техникой высокой, отпечатанной чаще всего на дорогих сортах бумаги, но всё же далёкой от подлинного искусства экслибрисной продукции.
Экслибрисы 19 века - предвестники будущего искусства
Упадок книжного знака в период конца 19- начала 20 века объясняется и тем, что гербовой знак отходил на второй план, а новый ассоциативный, делал в России лишь первые шаги на пути самостоятельного развития. Он пока ещё был слишком повествователен, громоздок, стараясь в ряде случаев за счет величины и шикарности мотива перещеголять экслибрис-герб. Художники перенимали от знаков-гербов их высокомерие, но в новом, не гербовом знаке оно выглядело смешным. Экслибрис конца 19 века, как правило, декламировал, а не выражал, разглагольствовал, а не информировал, пересказывал, а не обобщал. Медленно и словно нехотя нащупывал он пути и способы передачи внутреннего облика человека без ненужных котурнов и “мебельного” декорационного хлама. Примером могут служить экслибрисы М.П.Кодта, Б.Н.Боголюбова, Е.М.Бём. Художники конца 19 века, как отметил П.Н.Нерадовский, работавшие над экслибрисами “ не могли оказать влияние на развитие у нас художественного книжного знака уже по одному тому, что область книжного искусства была чужда их дарованию”.
Из-за удешевления книги, библиофильство сделалось любимым увлечением образованного человека, следовательно, выросло и количество книжных знаков, собирание которых стало заметным явлением. Разгорается коллекционный ажиотаж уже в последнее десятилетие 19 века. Появляются книжные знаки, созданные меньше всего для коллекционирования. Эти роскошные графические листы не только из-за своей большой величины, но и по чисто коллекционерским соображениям, стали печататься в минимальных тиражах, а по тому использовались по прямому назначению лишь в редких случаях. Правда, с таких экслибрисов часто делались уменьшенные репродукции, но такой рисунок оказывался дробным и не внятным. Наконец появились знаки - карикатуры на владельцев, это мнимые знаки, хотя для искусствоведа некоторые из них куда интереснее, чем заурядные метки библиотек.
К началу XX века пышные суперэкслибрисы с замысловатыми вензелями, гербами и даже с простыми подписями выродились в скромные инициалы, которые владельцы книг помещали на внешней стороне переплёта или на корешке книги. Главнейшим владельческим книжным знаком в России с XVIII века стал бумажный книжный знак.
Существование книжного знака в России в течение двух с половиной столетий, дало возможность накопить значительный материал для изучения. Количество русских дореволюционных и советских книжных знаков превышает 20 000 штук (информация на 1980 год).
Краткая классификация книжных знаков
Принято различать три вида книжных знаков: художественные, ярлыки и штемпели. К первым относится большая группа книжных знаков с изображением гербов владельцев, их вензелей, различных сюжетов.
Ярлыки - книжные знаки, преимущественно исполненные наборным шрифтом или иным способом, но содержащие в себе лишь текст “из книг такого-то лица”, “такого-то учреждения”. Ярлыки не представляют собой украшение книги и играют лишь служебную роль, указывая на принадлежность её соответствующему владельцу. Широкое распространение получили ярлыки в государственных и общественных библиотеках, вследствие удобства пользования, дешевизны.
Штемпели не украшают книгу, а при небрежном использовании часто портят их. Эта группа книжных знаков появилась только в XIX веке. Но встречается небольшое количество штемпелей с художественным изображением герба владельца книги или какого-либо рисунка.
Происхождение русского книжного знака объясняется в литературе посвященной исследованию экслибриса по разному. Известный искусствовед и исследователь книжных знаков В.Я.Адарюков считает, что прототипом русского книжного знака служили владельческие надписи на книгах. Другой исследователь С.А. Сильванский полагает, что русский книжный знак возник при Петре I только в результате подражания европейской культуре, где к этому времени художественные книжные знаки получили широкое распространение.
Русский книжный знак возник под влиянием нескольких причин:1) к началу XVIII века была достаточно развитие традиция владельческих надписей на книгах. С другой стороны, со второй половины XVI в России существовал суперэкслибрис. Таким образом, к моменту появления первого русского книжного знака русские культурные люди пользовались владельческими знаками и сочетали их с украшениями книги. Так же бесспорной причина возникновения бумажного книжного знака является влияние западноевропейской культуры. Количество иностранцев, служивших в России и составляющих здесь свои библиотеки и украшавшие их книжными знаками, как, например, лейб-медик Петра Роберт Арескин.
Двадцатый век - золотой век расцвета экслибрисного жанра в России
Труды мироискуссников - новое дыхание экслибриса
В XX веке начинается период резкого подъёма в русском искусстве книжного знака. На базе хорошо развитого у нас книжного и журнального дела выросли кадры виртуозных графиков, в основном объединённых вокруг журнала “Мир искусства”. Многие выдающиеся художники внесли в эту область графического искусства свою лепту: В. Васнецов, М. Врубель, Б. Кустодиев, Е. Лансере, Г. Нарбут, А. Отроумова-Лебедева, Е. Кругликава, Д. Митрохин, С. Чехонин.
Конечно, внутренние противоречия, свойственные идейно-эстетической программе “ Мира искусства” не могли не сказаться и на экслибрисе, создаваемыми членами этого объединения.
Они выразились, например, в таких чертах, как откровенное стилизаторство или изощрённость орнаментики, которые под час уводят художника от конкретного изображения жизни. Однако, бесспорное изящество формы графических миниатюр, доведённое до совершенства качества декоративности и композиционной стройности, в полной мере проявлялись в экслибрисах талантливых и энергичных энтузиастов искусств книги, подняли этот жанр книжной графики до настоящих художественных высот. Можно без преувеличения говорить об экслибрисах мироискуссников, как о гениальной эпохе в истории русского книжного знака. Разработка новых, ранее не известных мотивов, полных глубокого пережитого, как правило, интимного содержания (К.А.Сомов, М.В.Добужинский, А.Н.Бенуа). Мастерство стилизации, умение в большинстве случаев увязать экслибрис с отныне уже свободно трактуемым у нас внегеральдическим изобразительным мотивом - вот типичные черты изощрённости графиков мироискусснеческого знака. Есть и отрицательное мнение на этот счет: “ не смотря на его несомненную связь с классическим искусством России и Европы, вследствие индивидуалистических тенденций художников “Мира Искусства”, влияние на них модного в то время декаданского стиля было значительно и в основном их творчество было упадочническим”.
Каждому из их знаков были присущи качества высокой графической культуры, стройность композиции, гибкость и изящество рисунка, филигранная ажурность деталей, книжность облика. В любом мироискуссническом экслибрисе есть аромат и индивидуальность графического почерка их автора, кусочек души их творца.
Благодаря отличной в те годы технике репродуцирования, экслибрис мироискуссников смогли в тиражах и с фотомеханического клише сохранить значительную часть обаяния оригинала. Мироискуссники делали экслибрисы и друг для друга, по заказам ценителей утонченной графики, коллекционеров аристократических изданий, желающих украсить свои книги незаурядным графическим изображением, отсюда преобладание более крупных их форм, подробных, “подарочных” по форме и размерам над заказными, более лаконичными. Это привело с одной стороны к ряду стилистических достижений в отношении выразительных возможностей экслибриса, а с другой - усложнило форму многих мироискусснических знаков повествовательными, не характерными для экслибриса моментами форму, броской, четкой, афористической как Э.А.Бенуа, ранние книжные знаки А.П.Остроумовой - Лебединской, Д.М.Митрохина).
Графики “Мира искусства” разработали свою форму книжного знака: решенного композиционно как виньетка (Бенуа А.Н., И.Я.Билибин) или нечто среднее между тем и другим. В знаках первого рода набор изобразительных символов чаще всего не велик и выражает кабинетный гедонизм их создателей и владельцев. “Нежнейшая” стилизация под 18 век Сомова (фантастические арабески из дев, роз, книжек). Само изображение книги часто вплетено в композицию такого знака не просто как орнаментальная деталь, но как милый сердцу намёк на атмосферу искусства и поэзии, окружающей художника или поклонника изящного.
Так же с конца 19 века интересоваться книжными знаками и охотно их использовать стали крупные художники: М.А.Врубель - автор книжного знака для московского художника и коллекционера И.С.Остроухова - работы отличны от мироискусснических суровостью своего облика., В.М.Васнецов так же делал знаки для него. Крупнейшие графики В.В.Мате, экслибрисы Билибина - мастер иллюстрации и книжного оформления. Его экслибрисы исполнены в характерной для него манере декоративного и жестковатого журнального рисунка. Г.И.Нарбут - изобилует графическими находками, игра точных, выверенных линий и силуэтов, полное сдержанной силы искусство, афористическая содержательность книжного знака. Ранние экслибрисы Кустодиева Б.М.- типичные мироискусснические полузаставки-полуиллюстрации на грани повествования.
В.Д.Замирайло - фантазии и графическая выдумка, вдохновенно стилизованных знаках. Он стремился к объединению символики мотива с образностью самих букв. Этот список экслибрисов “Мира искусства” и художников, близких им по творчеству можно ещё долго продолжать, но и приведённого достаточно, чтобы увидеть, как смело эти графики раздвинули узкие, условные прежде рамки изобразительных средств и символов. Эти экслибрисы поставили отчетливую веху в истории развития всего книжного знака: отныне была окончательно найдена новая форма экслибриса. Критерии художника - находчивость и простота художественных приёмов, заскорузлые геральдические правила и избитые подражания модному западному экслибрису 1880-18890 годов трудами мироискуссников были заменены приемами графического красноречия, изменениями метко охарактеризовывающие личность владельца средствами искусства.
Это классическая пора расцвета ассоциативного книжного знака. Тематическое разнообразие мироискусснического экслибриса позволило ему сделаться подобием миниатюрного зеркала личных судеб и настроений определённой группы общества этой эпохи. Гедонические мотивы переплетаются с художественными и музейными, декоративными, сцены народной жизни со сказочными сюжетами, пейзажи “настроения” с натюрмортами, в которых отразился быт эпохи: здесь личное и общественное было тесно связано и одно выражало себя через другое.
Как следствие революционных настроений того времени остались экслибрисы Л.И.Жевержеева, работы Д.И.Митрохина - впервые в книжных знаках был включен мотив, который резко обличал самодержавие - двуглавый орёл, терзающий книги - намёк на безжалостную царскую цензуру.
1920-30 годы - новые мастера, новые открытия в экслибрисе
Подлинный расцвет для экслибриса наступил после Великой Октябрьской социалистической революции. Всестороннее обновление жизни, культурная революция в стране, неудержимая тяга миллионов людей к знаниям, громадные тиражи книг - всё это не могло не привести к бурному взлёту книжной графики и, в частности, экслибриса. Многообразные сферы борьбы народа за построение нового общества нашли своё отражение в темах и сюжетах книжных знаков, созданных после октября. Эпоха 1920 годов связана с иными именами и новыми общественными условиями. Послереволюционный расцвет русского ксилографического экслибриса в основном связан с Москвой, к которой тяготели периферийные художественные центры: Казань, Саратов, Вологда, Киев. Новая эпоха - время бурных двадцатых нуждаются в новой, скорой на подъём, многотиражной графике. Главная причина широкого распространения гравированных печатных форм - большая общественная потребность в тиражной графике. Художники неминуемо должны были потянуться к гравюре, которая в отличии от фотомеханического клише, была оригинальной, а не репродукционной техникой. Став по большей части ксилографической, графики 1920 годов неизбежно должна была коснуться традиции русских старопечатных книг, а так же традиций лубка, связанного с плоскостным выражением объёмных форм и иных форм народного искусства. Ксилографии предназначено было -сыграть особую роль уже потому, что она более чем любая другая графическая техника олицетворяла неразрывное единство изображаемого объёмного мира с плоскостью листа, открывающем перед мастером бесконечные возможности для творчества. Эпоха рабского прозябания гравюры на дереве в роли вспомогательной репродукционной техники живописи или обычного перового рисунка - позади. Отныне ксилография прочно сохранила за собой главенствующую роль в графике: она даёт возможность донести в десятках тысячах тиражных оттисков обаяние авторского обаяния. Экслибрисы1920 годов в этой технике почти все близки к утилитарным размерам: около 7:5 сантиметров. Мастера экслибриса этих лет умели естественно объединять символистическое изображение с главной, текстовой частью знака. И текст не доминировал и не подавлялся изображением, а составлял с ним единую крепкую комбинацию. Старая тематика получила новую жизнь в графических работах В.Фалилеева, И.Павлова, В.Масютина. В те годы в экслибрисе утверждаются, чтобы позже найти более глубокое и многогранное отражение не только советская эмблематика, но и тематика.
ВХУТЕМАСа - лаборатория современного ксилографического экслибриса
Одним из центров графического искусства стал в двадцатые годы полиграфический факультет ВХУТЕМАСа. Он являлся настоящей творческой лабораторией современной графики. Преподававшие здесь видные художники: В.А.Фаворский, П. Павлинов, Н. Пискарев, Л. Бруни, И. Нивицкий, А. Кравченко, Н.Куприянов, М. Маторин и другие создали десятки ярких по форме и глубоких по содержанию книжных знаков. В этих знаках, в многообразных индивидуальных проявлениях раскрыли основные черты графической школы ВХУТЕМАСа - ВХУТЕИНа, возглавляемой старейшиной современной ксилографии В. Фаворский философское углубление в сущность изображаемых прогрессов и явлений, поиски крупнейших обобщенных силуэтов и пластических форм, стремление обнаружить приёмы гравирования с тем, чтобы возможно полнее выявить фактуру материала такой специфической художественной техники, как ксилография.
Эстетический принцип этой школы оказал большое влияние на творчество последующих поколений современных графиков. Её непосредственные ученики: Г. Ечеистов, А. Гончаров, А. Усачев, М. Поляков, Г. Кравцов, Н. Лапшин, М. Пиков, С. Телингатер и другие внесли значительный вклад в искусство экслибриса. Законным приемником и наследником традиций ВХУТЕМАСы-ВХУТЕИНа, как в монументальном, декоративно-прикладном искусстве и художественном конструировании, так и в области графики явилось воссозданное в 1945 году Московское высшее художественно0промышленное училище (бывшее Строгановское).
Годах в 65 в МВХПУ образовалась довольно большая группа молодых графиков, систематически занимающихся искусством экслибриса и в 1966 году на выставке МВХПУ “Книжные знаки” экспонировалось свыше 200 книжных знаков, выполненных строгановцами в 1963-1966 годы. Всего их создано свыше 500 . Всё это связано с новыми достижениями во всех видах и жанрах современного искусства, в том числе и в книжной графике. Единство и взаимопроникновение эстетических и утилитарных принципов - вот та главная закономерность, которая лежит в основе всех разновидностей декоративно-прикладного искусства.
Идеи и новые законы экслибриса, как изобразительной графики
Экслибрис относится к жанру декоративно-прикладной графики. Поэтому все особенности его содержания и художественной формы следует рассматривать и оценивать именно с позиции единства и взаимопроникновения эстетического и утилитарного.
Эстетическое в экслибрисе выражается в его идейно-тематической основе в системе образов, в сюжете и композиции, в мастерстве и талантливости исполнения.
Утилитарное в прикладном искусств раскрывается, как известно, через две основные стороны: Функциональную и конструктивную. Обе они весьма существенны и для экслибриса. Смысл функциональной роли книжного знака заложен уже в самом его наименовании. Экслибрис - это прежде всего знак. Знак, предназначенный для человека (и признанный этим человеком, именно как свой знак), являющегося владельцем определённого собрания книг или (что точнее) для человека, имеющего свои книги, читающего и любящего их. Впрочем, экслибрис может предназначаться не только для личных, но и для общественных библиотек (массовых, научных, клубных, школьных)
Пользуясь специальными художественными средствами, создатель экслибриса ставит перед собой, по крайней мере, две функциональные задачи:
Изображение типа или важнейших особенностей данной библиотеки собрания нот, гравюр и тому подобное.
Выражение типических черт характера книголюба, его мировоззрения, профессии, круга интересов, увлечении.
Вполне понятно, что если книголюб имеет большую и разнообразную по своему характеру библиотеку, то он может заказать несколько экслибрисов, каждый из которых предназначается для определённого раздела его собрания.
Современный экслибрис, как особый жанр графического искусства подчиняется всем основным принципам метода реализма, который требует отображения жизни с позиции правдивости, народности в типичности и ярких художественных образцах, достигается эстетическое наслаждение совершенной формой и мастерством исполнения.
Хороший экслибрис давно уже стал рассматриваться как графическая миниатюра, имеющая самостоятельное художественное значение и настоящую эстетическую ценность. Он превращается в объект упорного и страстного собирательства многих коллекционеров в различных странах мира.
Однако всей своей полноте эстетическая роль экслибриса раскрывается только через реализацию присущих ему утилитарных задач.
Образное решение книжного знака проявляется через его функциональную роль, а его художественная композиция тесно связана с конструкцией книги. Композиционно экслибрис не должен представлять собой некое замкнутое пространство, имеющее самодовлеющее значение. Он должен органически входить в общее композиционное решение книги, как специфического предмета культуры, как художественного явления, имеющего общественно-политическое, научно-познавательное, эстетическое, товарно-потребительское значение.
Известно, что В.А. Фаворский не только был выдающийся художник, но ему так же принадлежит великая заслуга разработки теории книжной графики, в которой особое место занимает исследование эстетического значения конструкции книги. Исходя из этой теории можно понять многие особенности книжного знака. Даже тот факт, что экслибрис наклеивается именно на левой (внутренней) сторону обложки, не случаен. “Когда мы перелистываем книгу, то мы как бы видим все правые страницы, ведущие нас в глубь книги. Когда мы переворачиваем правую страницу, то ожидаем тоже правую, и левая оказывается для нас несколько неожиданна, мы на неё как бы оглядываемся. Поэтому все титульные листы, спуски, заставки ставятся на правой стороне, они ведут нас вглубь книги, и поэтому большая страничка картинки на правой стороне будет мешать нашему движению в книгу, она увлечет, захватит нас изображенным на ней пространством, поведёт в свою собственную глубинку.
Поэтому страничные иллюстрации нужно помещать на левой стороне. Как бы оглядываясь назад, мы можем сосредоточиться, рассмотреть изображение и это не будет мешать нашему движению в глубину книги”.
Всё это в ещё большей степени относится к экслибрису, который всегда являлся единственной “картинкой” на целой странице, привлекающий к себе специальное внимание читателя, перевернувшего обложку и только ожидающего первой встречи с содержанием книги.
Весьма важной особенностью композиции экслибриса, является так же его обязательная соотнесённость с конструкцией книги, как особой “ вещи” (по терми6нологии В.А.Фаворского), объём которой состоит из отдельных самостоятельных иллюстраций (страниц, обложки). У экслибриса, как и вообще у книжной графики, имеется много общего с монументальной живописью. Так же как и монументальная роспись (фреска, например) не должна прорывать плоскость стены, а должна “держать” стену, так и задача экслибриса - не прорывать плоскость переплёта, а как бы укреплять его, украшать и, главное, характеризовать книгу именно как книгу, при чем принадлежащую определённому лицу.
Важно именно очищение экслибриса от “станковизма”, разрушающего цельность эстетического восприятия знака и книги. Молодые художники стремятся к стилистической чистоте своей работы, выступая против эклектизма и, пытаясь творчески сочетать использование лучших традиций (от Томаса Бьюика, отца современной ксилографической школы, до Фаворского) с настойчивым поиском собственного индивидуального лица в искусстве экслибриса.
Владимир Андреевич Фаворский - мастер графической миниатюры и ксилографии
Если окинуть взглядом всю жизнь Фаворского, она представится жизнью человека прошедшего за пятьдесят лет тот путь, который у истории искусства занял много веков. Он начал как человек, творящий непосредственно, не знающий никаких приёмов, а окончил как классик мирового искусства. По своей природе он не мог не творить, это его свойство, его особенность, его своеобразие. Нет, наверное, ни одного из разновидностей жанров и искусства, которым не занимался бы Фаворский, не обогатив их, не углубил, не проявил себя оригинальным мастером. Гравюра на дереве и рисунок с натуры, монументальная живопись и оформление театрального спектакля, экслибрис и станковые композиции, скульптура и искусство шрифта, искусства оформления книги в целом и каждого книжного элемента в отдельности, плакат и фирменный знак, создание новых разновидностей искусства: автоцинк и роспись фреской барельефа, портреты, пейзажи, орнамент и другие составляют огромный творческий результат неустанного труда художника. Владимир Андреевич-тонкий поэт, в совершенстве владеющий умением художественного образного наблюдения, окрашивает его реальную жизнь, отличается мощным талантом реального художественно-образного представления жизни прошедшей и воображаемой.
Но, кроме того, Фаворский реалист при воплощении своих замыслов в материале. Когда смотришь его произведения, появляется ощущение осязаемости, материальности, весомости. Он активный борец с натурализмом, бездумным, машинальным копированием внешности предметов. Так и формализмом (с созданием форм схематически, пустых, бессодержательных). Его творчество современно и глубоко связано с жизнью - оно отражает жизнь в работах, сделанных с натуры, оно отражает раздумья художника о жизни в композициях, оно вторгается в жизнь, художественно её оформляя. Его произведения очаровывают тем, что при внешней простате, при внешней логичности эти произведения раскрываются многими сторонами и мы, воспринимая их, становимся духовно богаче. Его работы - единство противоположностей, единство контрастов. Они всегда духовны, благородны, человечны, эпичны. К этому нужно добавить абсолютность его зрения. Очаровывает абсолютный вкус в его работах, пластичность, четкость рисунка и лепки форм. Поражает полнота и распространённость характеристик. В гравюрах виртуозная техника, которая даже и сама по себе покоряет, а при прочих достоинствах и подавно. Он глубоко идейный художник. Его произведения - зримые идеи. Он считал, что всякое искусство, а особенно изобразительное, строится на художественно-поэтическом видении.
Учение Фаворского о шрифтах
Фаворский так же разработал вопросы художественного шрифта, и в этом отношении его вклад очень ценен. Он увидел в знаках нашего алфавита художественные образные качества, которые выражают положение речевого аппарата, произносящего звуки, положение, отвечающее характеру звуков. В шрифтовых комбинациях он видел не только прикладную функцию, но и художественно-образное содержание. Фаворский ввёл в систематизацию шрифтов вместо внешнего описательного принципа - по наличию подсечек, по контрастности штрихов, по светлоте, ширине, росту --принцип художественно-образный. По его классификации шрифты делятся на плоскостные, когда буквы как бы совпадают с плоскостью листа, объемные - когда возникает ощущение, что буква лежит, возвышаясь над поверхностью листа, и пространственные, когда создаётся впечатление, что шрифт лежит глубже, чем поверхность листа. Всё выше сказанное должно дать представление о Владимире Андреевиче и как о мастере экслибриса,… ибо каков весь образ мысли и искусство, каковы вся жизнь, вся артистичность и мудрость, таковы и его экслибрисы. Он вкладывал в них всё своё духовное богатство и душевную щедрость. Всего Фаворский сделал 25 знаков.
Экслибрисы В.А.Фаворскго - маленькие гравюры большого искусства
С точки зрения художественной концепции экслибрис особенно привлекателен для мастера-графика как пробный шар для испытания и применения своего композиционного дара, как нечто цельное и законченное, не смотря под час насовсем крошечные размеры. В границах относительно не сложной и быстро осуществимой задачи тут является возможность показать изобретательность в области сюжета и остроумную выдумку символа или аллегории, блеснуть новаторским или эффектным техническим приемом.
Здесь возможно осуществить то, что при большом формате и более широком задании далеко не всегда удается облечь в реальную форму. Не удивительно, что композиционная природа экслибриса, часто используется для педагогических опытов в художественных школах, а обзор экслибрисов определяет эпохи во многих случаях очень убедительно раскрывает эволюцию её стиля, вкусов и излюбленных родственных графической технике. В ещё большей степени, это касается круга экслибрисов, исполненных одним автором. После того, что происходило в искусстве в начале XX века, Творчество Фаворского производит впечатление спасительной пристани. Правда, отголоски бурных потрясений дают о себе знать и у него. Мир не кажется Фаворскому чем-то непроницаемым и несоизмеримым человеку. В основе его искусства заложено то жизнеутверждающее начало, которое составляет живую традицию русской литературы и искусства. Любовное, отзывчивое отношение к реальному миру сочетается в Фаворском с уверенностью, что художник не может его понять, не воплотив увиденного в совершенной художественной форме. Непосредственность и поэтическая наивность восприятия счастливо сочетаются у него с мудрой взвешенностью художественных приёмов. Порывы личного, субъективного не нарушают непреложных законов искусства. П.Д.Эттингер в книге “Книжные знаки Фаворского” тоже упоминает 25 знаков, но два из них не экслибрисы, а фирменные знаки. Однако известно ещё два экслибриса, сделанные в 1955 году и 1959 году - Гунста и Дервиз Разумовского. Из упомянутых Эттингером знаков, первый сделан в 1906 году, последний - 1928 году. Больше всего - 6 штук Фаворский создал в 1922 году. По содержанию книжные знаки Фаворского, которые можно скорее считать марками, так как некоторые из них принадлежат не частным лицам, а целым организациям (“Книжная лавка писателей”, конкурсный знак государственного издательства). Экслибрисы Фаворского разнообразны и было бы искусственным пытаться выявить в этой области эволюцию творчества художника, ибо экслибрис составляет не стройную цепь последовательного развития, а кажутся порой довольно случайными явлениями. Однако, когда в гравюре Фаворского появляется особенная легкость, это в период создания цикла “Руфь” - и в экслибрисе будут ощутимы те же перемены. Первоначально Фаворский гравировал книжные знаки, как решают интересную математическую задачу или разыгрывают сложный музыкальный этюд.
Нет теперь возможности установить с полной точностью дату, когда В.А. Фаворским был исполнен его первый экслибрис для школьного друга Михаила Владимировича Шика, относящийся, во всяком случае, к периоду первых опытов художника в области деревянной гравюры, то есть к 1906-07 году. Это была просто проба штихеля, в которой ещё ничего не указывало будущего мастера экслибриса, как и беспомощная надпись “ex libris M.Schick” ничем не предвещала того исключительного шрифтовика, каким Фаворский выявил себя в дальнейшем. Экслибрис Шика никогда, впрочем, не был напечатан и не дождался практического применения, что следует сказать и о автоэкслибрисе Владимира Андреевича, награвированного около 1908 года.
Надо отметить, что в родительском доме художника имелась уже некоторая традиция экслибриса, так как отец художника Андрей Ефграфович пользовался для своей библиотеки владельческим знаком в виде незатейливого наборного ярлыка. Для своего собственного экслибриса Фаворский скомпоновал барочный картуш, в которой совместил начальные буквы своего имени и отчества. Примерно в таком же духе задуман экслибрис 1909 года для Всеволода Сергеевича Шервуда, московского живописца и двоюродного брата гравюра. Шервуд отличался богатой библиотекой ценных изданий по искусству, так как шервудский знак существовал в двух вариантах, был предназначен уже для настоящего книжного собрания, то эту гравировку стоит поставить во главе всей сюиты экслибрисов Фоворского, возникшим главным образом уже в революционное время.
С гравюрной точки зрения, шервудский экслибрис свидетельствует об определённом прогрессе ксилографа, употребившего для них дощечки, тогда как предыдущие два знака были награвированны (нацарапаны) на плохо поддающейся обработке дубовых досках. Сама гравировка стала более тонкой и изящной, в особенности во втором, несомненно, позднейшем варианте. Который и композиционно производил более цельное впечатление. Первый экслибрис скорее был похож на этикетку, где слова "ex libris" явно втиснуты без органической связи с композицией картуша, и каллиграфия фамилии владельца не вполне соответствовала стилю последнего. Совсем другое во втором варианте. Тут архитектурное оформление, замыкающее фамилию “В.С.Шервуд” естественно скрепляется надписью “ex libris”, которую два амура держат в руках. Из довоенного времени можно привести ещё один экслибрис, награвированный в 1910 году тоже для школьного товарища Вильгельма Юльевича Вольфа. Хотя момент расцвета Фаворского ещё не наступил, индивидуальные черты его стиля в данном экслибрисе уже определённо замечены и частью осуществлены. Перед нами не только орнаментально украшенная владельческая метка, но уже подлинная композиция экслибриса, где элементу книги присвоена первенствующая роль и прекрасно разрешено полное слияние текста с рисунком - этой труднейшие из основных задач всякого экслибриса. В смысле органичного объединения шрифта с тематическим рисунком Фаворский тут дал один из первых и уже достаточно красноречивых образов своего композиционно-гравёрного стиля. Рисунок изображал массивное кресло, дающее тёмное пятно, вокруг читающего человека свободно расположились книги. Волнистая линия их рядов создаёт ощущение пространства. Изображение окружено рамкой, но можно было бы легко обойтись и без неё, так как утяжеление крайней стойки надписи ограничивают изображение снизу и сверху, а слева и справа можно легко установить боковые границы. После этого знака наступает десятилетняя пауза в экслибрисном творчестве, заполненная другими крупными работами, учением в Московском университете, военной службой на фронте, участие в рядах Красной армии во времена гражданской войны с финалом в виде жестокого тифа. Далее московская культурная жизнь начинает постепенно входить в норму, одна за другой возникала целая сеть интеллигентских книжных лавок, руководимых столичными книголюбами и книговедами. С кругом последних тесно связана серия -послереволюционных экслибрисов Фаворского, начавшихся с 20 годов вензелевым и эмблематическим экслибрисом Александра Милетиевича Кожебаткина. Лёгкий и воздушный знак Кожебаткина, с ладьёй и путеводной звездой Альцион - так называлось его издательство - инициалами имени и фамилии формально в известной мере примыкает к куаньяровским буквам, но уступает им в выразительности и яркости пятна.
В следующем году возникает прелестный знак “Книжной лавки писателей”, в котором тип экслибриса удачно переплетается с характером фирменной карточки. Фаворский как нельзя лучше увековечил “Московскую книжную лавку писателей” в своей мастерской крошечной гравюре, столь колоритно насыщены звучные её аккорды черного и белого очень знаменательны для данной эпохи творчества гравёра. Это довольно сложная горизонтальная композиция, включающая в себя пять действующих фигур и книги. От новых ещё в двух экслибрисах того же времени, родственных с данным знаком по своей тематики и профессии владельцев, именно в экслибрисе Абрама Марковича Эфроса. Заваленный книгами стол и заставленный всякой всячиной кабинет олицетворяют в данном случае деятельность собственников экслибрисов, а в добавок интерьеры оживлены то Амуром-библиофилом, простреливающем громадный фолиант, то появляющемся из глубины Амурчиком со светильником. В данном случае Амур - символ пристрастия, увлечения, а не легкомысленной любви.
Перечисленные до сих пор экслибрисы являлись преимущественно дарами художника товарищам и друзьям, но с момента, когда гравюрное искусство Фаворского приобрело большую известность, к нему всё чаще стали поступать заказы со специальными сюжетными требованиями и от посторонних лиц.
Так в 1922 году, который вообще оказался очень продуктивным в области экслибриса, Фаворскому пришлось исполнить знаки для двух поляков
Польские экслибрисы Фаворского
Искусство экслибриса по природе своей камерное и интимное, как правило, обращено к узкому кругу библиофилов и коллекционеров. Но если к нему притронется рука крупного мастера эти графические миниатюры отразят неповторимую индивидуальность художника или владельца книжного знака, их мысли, чувства, взгляда. Тогда маленькие книжные знаки становятся явлением большого искусства, а не редко и своеобразным художественным документом времени. Так случилось и с Экслибрисами Фаворского Владимира Андреевича. Среди экслибрисов Фаворского особое место занимают два, исполненные в 1922 году. На одном из них изображен мужчина, рассматривающий открытую книгу и жестом руки отстраняющий летающую обнаженную женщину. Любовь к книге сильнее! И в знак этого Амур ломает свой лук. Надпись гласит:”Z ksiegozbioru Edward Chwakewika”. Очень необычно экспрессивен и оригинален на тему “Книга и женщина”. Аллегория наивна и дружелюбна, интересно другое, как на одной небольшой изобразительной поверхности гравюр разместил три взаимосвязанных фигуры, в то же время сумел показать их распространственное нахождение. Один из видных французских критиков говоря о международной выставке деревянной гравюры в Париже 1928 году, выделил из огромного количества экслибрисов некоторые листы Фаворского, за их необычную лёгкость и посредственность - качества, которые редко встречаются в четкой по своей природе ксилографии и по существу скорее свойственны наброскам и эскизам. На другом, самом крупном по размерам из всех экслибрисов Фаворского (но не самом четком, причина чему некоторая перегруженность композиции атрибутами летописцами), мы видим мужчину за письменным столом, обращенного лицом к бюсту античного мыслителя. Наверху надпись:”Ex libris Ksego Bachuulskiego”. Это экслибрисы хорошо известны польской науке. Эдвард Хвалевик (1873-1956) - заведующий библиотекой министерства труда и социального обеспечения. Историк и архивариус Алексей Бухульский (1893-1951)-возглавлял городской архив Варшавы. В 1921-22 году они входили в состав работавшей в Москве Комиссии по возращению в Польшу художественных и научных ценностей, вывезенных в своё время царским правительством. Они ознакомились за это время культурой и художественной жизнью России. Заинтересовавшись искусством гравюры и книжной иллюстрацией, переживающих в то время исключительный расцвет, некоторые из них пожелали иметь на память экслибрисы советского художника. На это откликнулись ведущие мастера, в том числе и Фаворский, Кровцов, Павлинов, Куприянов исполнившие в общем 32 польских экслибриса.
Польские экслибрисы Фаворского (помимо экслибрисов Бухульского и Хвалевика) предполагал вырезать ещё один книжный знак для доктора Стефана Рыгля. В собрании государственного музея имени А.С.Пушкина в Москве хранится из коллекции П.Эттингера эскиз в карандаше этого неосуществленного экслибриса. Созданные в период наибольшей интенсивной работы художника в этом жанре - “интимного аккомпанемента”, сопутствующие его более крупным и выдающимся произведениям. Печатью высокого художественного совершенства отмечены экслибрисы Фаворского. Филигранная отточенность ксилографической техники, выразительность и красота уверенного и упругого штриха, мастерство всегда интересной и оригинальной композиции - все это придает графическим миниатюрам Фаворского значимость большого искусства.
Экслибрисы Бухульского и Хвалевика стали первыми ласточками, предварившими широкую известность и популярность Фаворского в Польше. Жаль, что эти два книжных знака как-то выпали из эвра Фаворского: так как доски за рубежом и до сих пор не вышел в свет задуманный альбом под заглавием “Польские экслибрисы Красной Москвы”, в котором должны были найти место все экслибрисы, заказанные членами вышесказанной комиссии московскими графиками.
Уже в 1923 году в Варшаве появляется статья с высокой оценкой мастерства Фаворского. Во многих государственных и частных собраниях Польши хранятся сравнительно богатые коллекции гравюр Фаворского. Так два маленьких книжных знака исполненные художником в суровом 1922 году стали первой строкой из интересных и содержательных страниц в истории советско-польских творческих связей.
Среди остальных четырёх экслибрисов тот 22года, обращает на себя внимание, прежде всего, чрезвычайно изящный и мастерски нарезанный знак философа-математика Павла Алексеевича Флоренского, единственный, где Фаворский прибегнул к геральдическому мотиву. Сильно контрастируется со спокойной сосредоточенностью этого изящного рыцаря издёрганная фигура “вечного жида”, послужившего для экслибриса Вячеслава Павловича Полонского, известного литературного критика бывшего редактора журнала “Печать и революция”. Полонский заказал Фаворскому и гравированную обложку для этого ежемесячника, как и заголовки для разных отделов последнего, для чего в те годы, несомненно, требовалась некоторая доля смелости. Идея данного экслибриса была дана художнику самим заказчиком, который однако остался не совсем доволен воплощением своего замысла, так как тип “вечного жида” мыслился Полонскому в каком-то более современном и менее трагическом аспекте. Для художника Владимира Алексеевича Свитальского награвировал экслибрис. Воздушный и красноречивый, в котором Фаворский ввёл известный элемент иронии. Владелец экслибриса в то время страстно увлекавшийся собиранием книг и библиофилией, отображен в наклонённой над стопкой книг обнажённой фигуре крылатый гений, жестом руки, указывая на сияющее солнце и в нём мир, пытается оторвать книголюба от пыльных страниц и вовлечь его в орбиту более широких, разнообразных ощущений. Здесь противопоставляется книга и природа. Цветистый штрих в передаче гения и едва намеченная эскизная линия библиофила - определённо указывает на чьей стороне симпатия создателя экслибриса.
Последний из шести экслибрисов 1922 года для Виктора Гавриловича Памфилова. Эмблематика целиком принадлежит заказчику, который счел нужным и фамилию свою перевести на греческий лад, а смысл знака персонально тесно связана с ним. Изображена чаша жизни, её скоротечность и конечное просветление в виде сияющего нимба. Фаворский чудесно награвировал данное ему задание, но кроме своего мастерства не внёс в этот знак ничего индивидуального.
К родственному типу экслибриса, сокровенный смысл, которого полностью раскрывается лишь для самого владельца, принадлежит и своеобразный декоративный знак Алексея Алексеевича Сидорова, нарезанный Фаворским в 28 году. При оценке композиционной стороны экслибриса и его сюжета, следует помнить его чисто персональный характер, где художнику часто ставятся определённые границы, не позволяя свободно развивать свои творческие замыслы. Рисунок называется “Фантастические головы”, он изыскан и изобретателен. Во время случайных карандашных пометок появился женский профиль - античная голова. Потом к профилю пририсовали конус, потом острый конец конуса загнули, получился извивающийся хвост, сначала изгибы хвоста были случайными и беспорядочными, но потом приобрели ритмичность и упругость. Так был разыскан мотив, использованный для заставки и для экслибриса Сидорова.
После 22 года Фаворский на продолжении двух лет не приходилось вовсе, за исключением одного, коснуться экслибриса. Исключение это относится к конкурсу на экслибрис для библиотеки Государственного издательства, объявленному в 1923 году при поддержке “Комиссии по изучению искусства книги”. Фаворский в виде эскиза награвировал соответствующий знак, который, однако, не удовлетворил самого автора и совсем не был представлен членам жюри конкурса. Чувство самокритики не обмануло Фаворского, так как действительно этот эскиз стоял не на высоте предыдущих экслибрисов.
В 1925 году длительный интервал прерывается рядом новых заказов, и в этой новой серии экслибрисов Фаворского бросается в глаза одна новая композиционная деталь. Все экслибрисы, нарезанные Фаворским до 25 года за исключением ранних картушей, обязательно заключались в традиционную четырехугольную рамку. С 25 года она исчезает. Композиция экслибриса становится столь свободной, крепкой, уравновешенной, самодовлеющей, что не нуждается больше не в каком обрамлении, которое к тому же иногда удачно заменяется текстом. Книжные знаки Фаворского предназначались для узкого круга коллекционеров, а потому и арсенал употреблявшихся в них атрибутов и аллегорий был ограничен и сугубо специфичен. Это ещё не в полной мере касается первого экслибриса данного периода для инженера путей сообщения Сергея Георгиевича Пятина, вообще мало характерного для Фаворского, даже в некоторой степени, выпадающего из его экслибрисного эвра. Чисто производственная тема - с элеваторами, мостом, аэропланом, данная Пятиным, по- видимому не сильно вдохновили художника и во всей композиции мало специфически экслибриского.
В знаке для инженера Ивана Ивановича Федорова - композиционный сдвиг уже проведён в совершенстве, и всякая возможность линейного обрамления тут окончательно изжита. Это один из самых очаровательных экслибрисов вообще, как по своему замыслу, так и по числу ювелирных отделок. Как ясно и убедительно здесь олицетворён мотив человека пытливого ума, который с помощью гения пытается проникнуть в сущность вселенной. В ней ярко отражена и эволюция гравюрного стиля Фаворского, характерная для его творчества данной эпохи и сказавшаяся в полном отходе от раньше любимых звонких контрастов черного и белого, к усиленному теперь стремлении лишь к общему серебряному тону листа. На листе свободно разместились цветы, солнце, луна, звёзды. Кажется, мельчайшие изображения могли бы спокойно разбежаться, рассыпаться по листу, нет никакой условной рамки, которая бы сдерживала бы, ограничивала бы их. Любопытно, что в первоначальном состоянии доски экслибриса Федорова цветочки и звёзды нижнего левого угла выделялись на фоне густой черной плоскости, которая впоследствии целиком была удалена ради единства общего мягкого тона. Безупречное понимание пространства, как целого собирает все компоненты композиции воедино. Фаворский черпал мотивы для своих экслибрисов в истории, в мифологии, в философии. Но бывало и так, что они рождались от произвольного движения руки, рассеяно чертившей на бумаге какой-либо узор. В одинаковой мере последний прельщает и в натюрмортном экслибрисе доктора Л.Я. Белобородова - замечательная мастерская простота композиции и гравировки. Какой длительный путь технической эволюции проделан был Фаворским от большого декоративного натюрморта 20 года напечатанного в журнале “Москва” до любовной интимности этой маленькой гравюры.
С городом Саратовым связана группа из трёх экслибрисов, исполненная Фаворским в 1926 году. Приволжскому городу мы обязаны толчком к созданию двух настоящих шедевров. Такой вид экслибриса стоило бы назвать профессиональным, так как в первую очередь он пытается дать пластический образ профессии его владельца. Профессиональный момент научных занятий историка Екатерины Николаевны Кушевой выражен художником в изображении ватаги кочевников, стремительно мчавшихся, а динамичность этого фона контрастно подчёркивает плоскость сосредоточенной женской фигуры, перелистывающей древнюю летопись.
Экслибрис археолога Анны Николаевны Кушевой предоставил Фаворскому лишний случай показать исключительной умение развертывать и в мельчайших размерах композицию почти монументальную. Есть что-то фресковое в этой широко раскинутой равнине со спящим на переднем плане скифом, которого женщина осторожно старается разбудить. И какой поэзией вообще овеяна вся эта серебрящаяся гравюра.
Третьему саратовскому экслибрису трудно соперничать с двумя предыдущими. Молодой инженер, даровитый саратовский музыкант Рафаил Ильич Рабинович в 1918 году трагически погиб во времена гражданской революции. Брат подарил это собрание нот Московской консерватории с обязательным условием, - чтобы на каждой из книг был экслибрис работы Фаворского. Первый эскиз вылился очень удачно, и центр его составлял рояль, на который опиралось ружьё, увенчанное веткой. Но, оказалось, что убитый Рафаил не был пианистом, а был виолончелистом. Последовал целый ряд других композиций, но свежести и непосредственности первого восстановить уже не удалось.
Два женских экслибриса, где Фаворский ещё больше расширил арсенал своих замыслов - Кире Николаевне Папа-Афанасопуло любовь к книге и науке нарисована в виде надёжного ковчега среди потопа жизненных невзгод.
Татьяне Сергеевне Модестовой дорого воспоминание Сергиева посада и бывшей Троицкой лавры, в экслибрисе воссоздан мотив старого местного лубка. В гравюрном отношении этом последнем и единственно чисто пейзажном экслибрисе Фаворского заметен какой-то возврат к сочным густым тонам его более ранних гравюр.
Заключение
Графическая миниатюра - неотьемлемая часть мирового искусства
Есть область изобразительного искусства, которую не минул почти, что ни один серьёзный гравюр - ни Альбрехт Дюрер, ни Франциско Гойя, ни русские мастера - Сомов, Остроумова-Лебедева, Фаворский. А меж тем, эта область гравюры, оставаясь малоизвестной широкой публике, высоко ценима знатоками и коллекционерами. Это - экслибрис, небольшая гравюра, личный знак собственника книги. Экслибрис отнюдь не предназначается для широкого распространения. Их путь короток - от гравюра к заказчику.
Экслибрис прошел долгий путь. Они либо придавали личную характеристику владельца библиотеки и тогда в композицию включалось его портретное изображение, либо определяли его вкусы и склонности. Содержание экслибриса можно относить и к библиотеке и к её составу. Книжный знак может иметь так же геральдический характер. Очень часто гравюру приходилось учитывать прямые пожелания и указания заказчика.
Форма книжного знака привлекательна для гравюра тем, что на очень небольшой плоскости нужно разместить порой довольно сложную композицию и остроумно составить замысловатую аллегорию.
Имя Фаворского в первую очередь связано с гравюрой на дереве и с книжными иллюстрациями. Фаворский - художник книги. Один из тех мастеров, которые подняли технику ксилографии после трёхсотлетнего её упадка на уровень большого искусства. Он был главной фигурой в классическом направлении русской послереволюционной гравюры. Он старался воплотить основную идею знака “строго и беспристрастно”, помня о главном его значении - характеризовать самого владельца. Учения Фаворского наследовались по- разному: одни больше стремились подражать манере мастера, другие старались воспринять сам его принцип его художественной системы. Его ученики - Г.А.Ечиистов, М.И. Поляков, М.И.Пискарев, Л.А.Суворов, Г.А.Кравцов.
В работах Фаворского поражаешься, насколько содержательной может быть форма, насколько выразительной и гибкой становится сама гравюрная техника, какими высокими и значительными оказываются маленькие бумажные листочки гравюр. Он сравнивал книгу с архитектурой: он всегда стремился строить организм книги, как здание, пространственно и завершено. Он относился к книге не только как к месту помещения своих гравюр, но и как к вещи, которую нужно сделать эстетически завершенной и утилитарно оправданной. К каждому элементу и частности, равно как и к целому, в знаках Фаворского проявлена огромная уважительность, бережливость, как к драгоценности, соразмерной, взвешенной, трогательно любимой. Более пятидесяти лет длилась творческая деятельность Фаворского. Все знаки, кроме двух последних, сделаны им в первую половину этого пятидесятилетия. Можно лишь сожалеть, что во второй половине жизни он создал мало экслибрисов. Экслибрисы его экспонировались на отечественных и зарубежных выставках: “Русский книжный знак” - Казань, 1923, Ленинград 1925 год, “Московский экслибрис 26”, “Художественный экслибрис 1917-27 годов” - Ленинград и многие другие. Таких произведений, как книжные знаки Фаворского, было бы достаточно любому художнику для бессмертия, но по отношению к тому, что создано Фаворским за всю жизнь, его экслибрисы, это серьёзные шутки гения, большие произведения малого размера, вызывающие восторг и восхищение.
Экслибрисы Владимира Андреевича Фаворского, с именами владельцев, указанием дат исполнения и художественным сюжетом.
Бахульский Алексей (Варшава)
(4-гр., 97: 72).
Владелец экслибриса у стола, взор его обращен к предметам, определяющих его профессию. Надпись: “Ex libris Ksego Bachuulskiego “
Подпись: “WF 22”
Исполнен в 1922 году
Белобородов Л.Я.
Книги, чернильница и лупа. Надпись: “Из книг Л.Я.Белобородова”
Исполнен в 1925 год.
Вольф Вильгельм Юльевич (Москва)
Мужская фигура в кресле и рядом книги. Надпись:”Ex libris Вильгельма Юльевича Вольфа”
Исполнено в 1910 году.
Государственное издательство
Из поддерживаемой рукой книги возникают - рабочий с книгой, дерево, молния, инструменты. Надпись: “ Библиотека государственного издательства”
Исполнен в 1923 году.
Проект не представлен на конкурсе.
Гунст Е.А.
Так как его библиотека состояла из немецкой, французской и русской литературы, то экслибрис изображает сцену встречи Данте с Беатриче в чистилище.
Исполнен в 1955 году.
6.Дервиз Т. и Разумовский С.
Венок из цветов, внутри надпись: “Из книг Разумовского С.)
Исполнен в 1959 году.
7.Книжная лавка писателей (Москва)
(4-гр., 44:74)
Интерьер книжной лавки. Надпись: “Из книг книжной лавки писателей”
Подпись: “WF”
Исполнен в 1921 году.
8.Кожебаткин Александр Мелетиевич (Москва)
(4-гр., 45:39)
Парусная ладья и путеводная звезда Альцион. Надпись: “А.К.”
Исполнен в 1920 году.
9. Кушева Анна Николаевна (Саратов)
Широко раскинутая равнина со спящим на переднем плане скифом, которого женщина осторожно старается разбудить.
Подпись: “Из книг Анны Кушевой”
“Подпись: “WF”
Исполнен в 1926 году.
10. Кушева Екатерина Николаевна (Саратов)
Ватага кочевников, стремительно мчавшихся, а динамичность этого фона контрастно подчёркивает плоскость сосредоточенной женской фигуры, перелистывающей древнюю летопись. Надпись: “Из книг Екатерины Ку8шевой”
“Подпись: “WF”
Исполнен в 1926 году.
11.Модестова Татьяна Сергеевна (Москва)
Сказочный пейзаж на старинной художественной картинке. Надпись:”Из книг Татьяны Модестовой”
(“Подпись: “WF”
Исполнен в 1928 году.
12. Московская государственная консерватория (Москва)
Цветы и смычок. Надпись:”Из нот Московской государственной консерватории”
(“Подпись: “WF”
Исполнен в 1926 году.
13.Памфилов Виктор Гаврилович (Саратов)
(4-гр., 48:40)
Чаша и знак Меркурия. Надпись:” Ex libris Victoris Panamatoril”
(“Подпись: “WF”
Исполнен в 1922 году.
14. Папа-Афаносопуло Кира Николаевна (Саратов)
Надёжный ковчег среди потопа жизненных невзгод. Надпись: “ Из книг Киры Папа-Афаносопуло”
“Подпись: “WF”
Исполнен в 1927 году.
15. Полонский Вячеслав Павлович.
(4-гр., 64:54) “Вечный жид”. Надпись: “ Из книг Полонского Вячеслава”
Исполнен в 1922 году.
16. Пятин Сергей Георгиевич (Москва)
Производственный мотив с мостом, элеватором и аэропланом. Надпись: “Из книг Пятина”
Исполнен в 1925 году.
17. Свитальский Владимир Алексеевич Москва)
(4-гр., 67:56)
Склонившийся над книгой владелец, которого отвлекает гений, указывая на солнце. Надпись: “Из книг Свитальского”
Исполнен в 1922 году.
18.Сидоров Алексей Алексеевич (Москва)
Головы, заканчивающие конусом и росчерком. Надпись: “Из книг Сидорова”
Исполнен в 1928 году.
19. Фаворский Владимир Андреевич (Москва)
(4-гр., 41:68)
Орнамент. Надпись: “ В.Ф.”
Исполнен в 1908 году.
20.Федоров Иван Иванович (Москва)
Мужчина с посохом, к которому прикасается Амур. Надпись: “Из книг Ивана Федорова”
Исполнен в 1925 году.
21.Флоренский Павел Александрович (Москва)
Пронзённый стрелой рыцарь. Надпись: “ Из книгъ Священника Павла Флоренска”
Исполнен в 1922 году.
22. Хвалевик Эдуард (Варшава)
(4-гр., 80:60)
Читающий отгоняет мысли о женщине. Надпись:”Z ksiegozbioru Edward Chwakewika”.
Исполнен в 1923 году.
23.Шервуд Всеволод Сергеевич
Медальон с мужчиной и женщиной. Надпись:”Ex libris В. Шервудъ”
Исполнен в 1908-09 году.
24. Шервуд Всеволод Сергеевич
Предшествующий вариант, но только с фигурами младенцев.
Исполнен в 1908-09 году.
25.Шик Михаил Владимирович
Женская фигура, сидящая в огромной раскрытой книге. Надпись:" Ex libris М.Schick”
Исполнен в 1906-07 году.
26.Эттингер Павел Давыдович (Москва)
(4-гр., 57:47)
Комната библиофила. Стрела Амера пронзает книгу. Надпись:" Ex libris P.Ettinger”.
“Подпись: “WF”
Исполнен в 1921 году.
27. Эфрос Абрам Маркович (Москва)
(4-гр., 47:50)
Разбросанные на столе книги, Амур у электрической лампы. Надпись: “Из книг Эфроса”
“Подпись: “WF”
Исполнен в 1921 году.
Список литературы
1.Воспоминания о художнике. В.А.Фаворский. /сост.Г.А.Загянская, Е.С. Левитин.-М.:Книга, 1990.
2.Восток в творчестве народного художника СССР В.А.Фаворского. - М.: Книга, 1968.
3.Голербах Э.Художественный экслибрис.-Л.:”Ленинградское общество экслибристов”, 1928.
4.Голубенский Л.О. К вопросу о периодизации русского и советского экслибриса. - Воронеж, Издательство Воронежского университета, 1965.
5.Гончаров А.Д. А.В.Фаворский-художник книги./ Книга. Исслед. и материалы.-1965.-Сб.11.-С.140-155.
6.Загянская Г. Творческий поиск и философия художника./Искусство.- 1986. - №4.-с.40-47.
7.Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса.- М.: Изд-во “Художник РСФСР”, 1973.
8.Ивенский С.Г. Русские книжные знаки. Вопросы его теории и практики /Автореферат/.-М.: Книга, 1986.
9. Ивенский С.Г. Книжные знаки. История, теория, практика художественного развития. - М.:Книга,1980.
10. Ивенский С.Г. Выставка советского и зарубежного экслибриса. Кириллов 1968год. - Кириллов, 1968.
11.Ивенский С.Г. Искусство книжного знака. - Л.: Наука, 1966.
12.Книга о Владимире Фаворском./сост. Молок Ю.-М.:Прогресс, 1968.
13.Книговедение: Энциклопедический словарь.-М.:Современная энциклопедия, 1981.
14.Книжные знаки русских художников./Под ред.Д.М.Митрохина, П.И.Нерадовского.-Л.: “Петрополис”, 1922.-с.32-45.
15.Королюк В. Развитие экслибрисного жанра. //Художник.-1968.- №8. - с.54-55.
16.Кравцов Г.А. Экслибрисы Фаворского В.А.- М.: Книга, 1968.
17.Кравцов Г.А. В.А.Фаворский.- М.: Искусство, 1969.
18.Ласунский О.П. Книжный знак. Некоторые проблемы изучения и использования.- Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1967.
19.Ласунский О.П. Рассказ об экслибрисе.//Подъем.-1963.-№5.-с.18-25.
20.Масеев И. Развитие искусства экслибриса.// Искусство.- 1968.-№12.-с.12-18.
21.Минаев Е.Н. Экслибрисы художников Российской федерации (500 экслибрисов). - М.:Советская Россия, 1971.
22.Минаев Е.Н., Фортинский С.П. Экслибрис.- М.: Наука, 1970.
23.Московская деревянная гравюра в экслибрисе за 1928 год./Гравюра на дереве.-1929. - Сб.-4.-с.31-32.
24.Островский Г. Польские экслибрисы Фаворского./Советское славяноведение.-М.:Наука, №2, 1971.-с.77-79.
25.Розанова Н.Н. Московская книжная ксилография 1920-1930 годов.-М.:1982.
26.Розов Н.Н. Когда появился в России книжный знак? //В кн.:Археологический ежегодник.-М.,1963.-с.88-91.
27.Тараканова О.Л.История художественно-полиграфического оформления русской антикварной книги:Учеб.пособие._М.:Изд-во МПИ, 1980.
28.Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре. /сост. Е.С.Левитина.-М.:Книга, 1986.
29.Фаворский В.А./Искусство.-М.,Наука,№2, 1965.-с.80.
30.Фортинский С.П. Современные художественные книжные знаки.// Книга. Исслед. И материалы.-1960.-Сб.2.-С.332-372.
31.Халаминский Ю. В.А.Фаворский.М.:Искусство, 1964.
32.Эттингер П.Д. Книжные знаки В.А.Фаворского. - М.:”Современный коллекционер”,1933.
33.Эфрос А. Владимир Фаворский и современная ксилография.//Русское искусство.М.:№1, 1923.-с.37-54.
Книжные знаки русских художников./ под ред. Д.М.Митрохина, П.И.Нерадовского, Питербург, “Петрополис”, 1922, стр.32.
Сильванский С.А. Очерки экслибрисоведения. Происхождение русского экслибриса. “Советский коллекционер”, 1932, № 4, стр.108.
Подлинный любитель книг знает, что такое экслибрис («ex libris» – «из книг»).
Это латинское слово называло книжный знак с текстом, монограммой или картинкой. Так владелец книги обозначал её принадлежность своей библиотеке. Экслибрисы появились в то же время, что и рукописные книги.
С давних пор к книгам относились как к источнику мудрости, дорожили ими, боялись их утерять. Вот почему мастера оставляли в рукописи своеобразные картинки-миниатюры – «вкладные записи». Например, в Древнем Египте к папирусам прикрепляли маленькую фаянсовую табличку с именем владельца. В средневековой Европе прямо на книжной странице помещали портрет владельца с девизом, или виньетку с именем хозяина, или его семейный герб.
В эпоху Возрождения книжный знак приклеивали изнутри к крышке переплёта, иногда прямо на листе книги делали оттиски с помощью кольца-печатки. В XVIII веке печатные экслибрисы были двух видов - гербовые и шрифтовые. Гербовые экслибрисы имели разные орнаменты и геральдические символы. Шрифтовые книжные знаки изображали сложные вензеля из двух или трех букв с коронами над ними.
В XIX веке существовало несколько способов изготовления экслибрисов: гравированный на меди или дереве, литографский, оттиск с клише из типографского сплава. Широкое распространение получили шрифтовые экслибрисы-ярлыки. На них обычно указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, иногда указывались дополнительные сведения: шкаф, полка, номер отдела, место.
В XX веке наиболее предпочитаемыми были темы революционной борьбы, науки, детского чтения. Использовали каучуковые штемпели. Штемпели с текстом «Книгохранилище», «Библиотека №» до сих пор ставятся на книги государственных и общественных библиотек. Штампы ставились везде: начиная от заглавных листов и кончая полями находящихся в книге гравюр.
Книжные знаки изготавливали художники, любители гравюры. Постепенно экслибрис стал элементом художественного оформления книги, им заинтересовались библиофилы и коллекционеры. Книжные знаки имели художники А. Дюрер, П. Пикассо, В. Васнецов, К. Сомов, В. Фаворский, писатели Чарльз Диккенс, Артур Конан Дойл, космонавты и композиторы, ученые и медики, спортсмены и актёры.
Создатели домашних библиотек часто приобретают для себя по индивидуальным заказам знаки, которые отражают их запросы и стремления, характер собираемых книг. Текстовая часть экслибриса состоит из слов «Из библиотеки...», «Книга...», «Из собрания книг...» с указанием имени и фамилии владельца. Эмблема хозяина книги отличается от издательского знака, ярлычка переплётной мастерской или от сделанной рукой библиотекаря надписи.
Чтобы подчеркнуть значимость владельца знака, передать особенности внутреннего мира человека, связь его с обществом, историей, природой, мировой культурой, использовали сюжетно-тематические экслибрисы, рисовали сложные знаки, где были не только фигуры, но и целые сцены, пейзажи, украшенные узором из листьев и цветов. Среди всяких предметов были книги, корабли, штурвалы, якоря, драконы, ангелы, трофеи, животные, птицы, дети, музыкальные инструменты, оружие, деревья, растения. Экслибрис мог иметь форму круга, квадрата, ромба, овала, прямоугольника, треугольника, содержать фон, цвет.
Если вы захотели иметь свой собственный экслибрис, то продумайте, каким именно он будет: нарисованным от руки, по трафарету, в виде штемпеля. Не забудьте о том, что он может быть связан с содержанием тех книг, которые у вас есть, с особенностями характера ваших занятий и увлечений.
Небольшие по размеру графические книжные знаки превращаются по содержанию в целые новеллы, в которых ничего не может быть случайного, ведь по книжному знаку легко узнать круг интересов обладателя книги, пристрастия, внутренний мир, мироовоззрение. Разнообразны библиотеки, вкусы, увлечения, профессиональные интересы владельцев. Среди разнообразных сюжетов особо выделяется портретный экслибрис, который имеет силуэтное изображение владельца библиотеки.
Продуманные до мельчайших подробностей экслибрисы доставляют эстетическую радость и органично вписываются в книгу. Такие экслибрисы становятся своеобразным элементом книжного оформления.
Некоторые родители, чтобы привить детям любовь и бережное отношение к книге, внушить уважение к печатному слову, развить художественный вкус, придумывали детские экслибрисы. Они переносят нас в фантастический мир сказок, путешествий и приключений.
Если вы сами хотите сделать экслибрис, можете использовать линолеум. Он мягок, на нём работать легко, поэтому в этой технике экслибрис получил широкое распространение. Но лучше всего обратиться со своим заказом к специальному мастеру, который сначала на бумаге карандашом выполнит эскиз, соединив в одно целое элементы книжного знака – выбранный вами символ и инициалы, разработает весь знак в деталях: композицию рисунка, его величину, форму, шрифт.
Художники используют разные техники изготовления. Например, гравюру на дереве. Она называется ксилографией. Для этого способа гравирования берут твёрдые породы дерева: бук, пальму, самшит, грушу, яблоню, березу.
Более сложная техника – резцовая гравюра на металле. Рисунок делается на стальных или медных досках, в полученные борозды втирается краска, а печатается под прессом на влажной бумаге.
Широкой известностью пользуется техника офорта: линии рисунка не вырезаются на металле, а вытравливаются кислотой, медную пластину покрывают растопленным лаком из воска и смолы. По затвердевшему лаку художник рисует специальной иглой, вставленной в ручку. Под сильным прессом с пластины печатается гравюра на увлажненной бумаге.
Теперь распространены экслибрисы в виде оттиска клише, изготовленного из резины. Современное оборудование позволяет выполнить такое клише настолько высокого качества, что видны мельчайшие детали самого замысловатого рисунка.
Искусство книжного знака - это уникальная форма современной печатной графики, её миниатюрная и афористическая ветвь, явление культуры чтения и коллекционирования, ведь иной раз экслибрис представляет большую ценность, чем книга, содержащая его.
Литература
1. Блудова Е. Художник и книга. Сокровище книги моей - экслибрис / Юный художник. - 1997. - №7. - С.44-45.
2. Ивенский С.С. Мастера русского экслибриса.- Л.: Художник РСФСР, 1973.
3. Ивенский С. Художник и книга. Экслибрис /Юный художник. - 1981. - №7. - С. 46-47.
4. Минаев Е.М., Фортинский С.П. Экслибрис. - М.: Книга, 1970.
Книжный знак Российской империи
Юридическое право на владение книгой удостоверяет специальный владельческий знак - экслибрис (книжный знак). Экслибрис слово латинское, в переводе на русский язык дословно означает «из книг». Это небольшой бумажный листок, на котором отпечатаны сведения, кому принадлежит книга и помещен рисунок. Рисунок книжного знака чаще всего отражает характер библиотеки или какого-либо ее раздела, а также интересы и духовный мир владельца. Благодаря книжному знаку книга приобретает документ, удостоверяющий ее принадлежность к определенной библиотеке. История экслибриса, как отличительного знака частных и общественных библиотек, неразрывно связана с историей книги. На протяжении веков менялась форма книги, существовали клинописные таблички, папирусные свитки, пергаменты, но всегда книга имела своего владельца, который аккуратно отмечал свою собственность соответствующей надписью.
Книжный знак египетского фараона Аменофиса около 1400 года до н.э.
В 1887 году в Тель-эль-Амарнском архивохранилище древнеегипетского царя Аменофиса IV, жившего в XIV веке до нашей эры, был обнаружен вместе с табличками небольшой фаянсовый экслибрис Аменофиса III и его жены. На нем были написаны название книги и имена ее владельцев. Сейчас этот древнейший книжный знак из царской библиотеки хранится в Британском музее . В истории ассирийского искусства указывается, что царь Ассирии Ашшурбанипал (669 - ок. 633 до н.э.) обладал печатью, которая ставилась на царские иератические письмена. Царь вошел в историю как собиратель древних письменных памятников, его библиотека (свыше 30 тысяч клинописных табличек) была найдена в 1849-1854 годах на месте древнего города Ассирии Ниневии (современный холм Куюнджик, Ирак).
С эволюцией книги изменялся и ее ровесник и постоянный спутник - экслибрис. Искусство экслибриса прошло многовековой путь от возникновения книгопечатания до наших дней. Начав свою историю в качестве наклейки на книгу, указывающей на ее владельца, экслибрис - вид графического искусства стал произведением графики, органически соединившимся с книгой. Родиной экслибриса считают Германию, где он появился вскоре после изобретения книгопечатания. В Германии с древних времен существовал обычай помечать ценные вещи знаком принадлежности их определенному лицу, этот обычай признавался и судом. Книги представляли в те времена значительную ценность и владелец библиотеки, отмечая ее своим знаком, тем самым оберегал свою собственность. Так возник обычай снабжать книгу своим экслибрисом, который формально защищал книгу от похитителей. Параллельно с книжным знаком возник суперэкслибрис - знак или герб, оттиснутый на наружной крышке переплета. Первыми владельцами книг в Германии были духовные лица или монастыри, поэтому на книжных знаках обозначались соответствующие атрибуты, такие как посох, ключ, или гербы, на которых шлем заменялся митрой, а иногда также изображались и фигуры святых.
В древнем городе Нюрнберге хранится коллекция книжных знаков в более чем 20 тысяч экслибрисов, ее собрал и подарил в 1901 году музею немецкий коллекционер граф Лейнингтон-Вестербург. Первым гравированным экслибрисом в Западной Европе считается гербовый знак рыцаря Бернгардта фон Рорбаха, выполненный в 1460 году немецким гравером Бартелем Шеном. Известен также экслибрис Гильдебрандта фон Бибераха, изображающий ангела, несущего герб владельца, он был гравирован на дереве в 1480 году. Интересен один из первых гравированных экслибрисов Европы - книжный знак, выполненный около 1480 года неизвестным мастером из Германии в технике обрезной гравюры на дереве для Ганса Иглера. Его можно смело отнести к первому юмористическому знаку, на нем изображен ежик среди цветов. Эти книжные знаки открывают целый ряд подобных экслибрисов XVI века - самой блестящей эпохи искусства книжного знака.
В XVI веке над экслибрисом в Германии работали такие выдающиеся мастера как Альбрехт Дюрер, Лука Кранах Старший и Ганс Гольбейн Младший. Дюреру принадлежит 20 экслибрисов (7 проектов и 13 тиражированных знаков). В композиции гербовых экслибрисов Дюрер вводил сложные символы и пространственные аллегории. В 1503 году Дюрер выполнил экслибрис для своего друга Вилибальда Пиркгеймера - богатого нюрнбергского патриция, гуманиста, владельца крупнейшей библиотеки того времени. На нём приведён афоризм «Начало премудрости - страх Божий» на трёх языках - древнееврейском, греческом и латинском. Экслибрис украшает девиз «Sibi et Amicis» («Себе и друзьям»). Дюрер также выполнил экслибрисы для нюрнбергского юриста Кристофа Шейрля (1512-1514), и венского архитектора и военного инженера Иоганна Черте (1521). Но одним из лучших дюреровских экслибрисов является знак для настоятеля церкви святого Лаврентия в Нюрнберге Гектора Помера 4 . На нем изображен святой с пальмой мученичества в одной руке и жаровней в другой. Над именем владельца помещена надпись на латинском, греческом и древнееврейском языках, гласящая: «Чистому всё чисто». Правда, некоторые специалисты склонны считать, что этот экслибрис выполнил ученик Дюрера Ганс Зебальд Бехам. Многие геральдические композиции Бехама могут быть признаны самыми большими в мире экслибрисами, они достигали размеров 400- 500 мм. Лукас Кранах Старший исполнил в гравюре на дереве 11 экслибрисов, лучший из них выполнен в 1511 году для саксонского курфюрста Фридриха Мудрого. Герб герцогов Мекленбургских, выполненный художником в 1552 году в гравюре на дереве применялся как экслибрис герцогом Ульрихом Мекленбургским - генеалогом, геральдистом и библиофилом. На экслибрисе проповедника из Орингина работы Кранаха изображена мощная фигура Святого Петра. Ганс Гольбейн Младший выполнил три книжных знака, один из них украсил книги бельгийского печатника Иоганнеса Фробена. В целом немецкий книжный знак этого времени отличался часто тяжеловесным стилем и крайней сложностью рисунка, затрудняющего понимание замысла художника.
С этого времени начинается шествие экслибриса по Европе. Во Франции первые книжные знаки были датированы 1545 годом. К их числу принадлежит экслибрис Жанна Барту[ 5] - ученого и ярого противника Мартина Лютера, жившего во времена царствования Франциска I. На книжном знаке изображен апостол Иоанн с орлом, семиглавый апокалипсический зверь, а также помещено двустишие, в котором обещают каждому, кто принесет утерянную книгу или возвратит взятую, стакан хорошего вина. Также одним из старейших французским экслибрисов считают книжный знак епископа Шарля д’Альбуаза, помеченный 1574 годом. Во Франции XVI века гравированный экслибрис встречается достаточно редко, преобладает наружный книжный знак - суперэкслибрис, это можно объяснить тем, что страстные любители книг стремились придать им красивую внешность при помощи роскошных переплетов, на которых золотым тиснением выдавливались гербы, а иногда и имена библиофилов. Самый старинный английский геральдический печатный экслибрис помечен 1574 годом. Он был сделан по заказу хранителя Большой печати в царствование королевы Елизаветы канцлера Николаса Бэкона - отца английского философа-материалиста Фрэнсиса Бэкона. Этот книжный знак можно видеть на книгах подаренных им Кембриджскому университету, основанного в 1209 году. Художественная ценность английского экслибриса, несмотря на то, что он появился почти одновременно с французским книжным знаком ниже, так как вплоть до XIX века им занимались второстепенные художники, находившиеся под влиянием французского и немецкого искусства.
В Италии старейшим экслибрисом считают книжный знак юриста Николо Пили, выполненного около 1555 года, но в дальнейшем развитие итальянского экслибриса шло медленно, и качество его было довольно низким. Первый известный шведский книжный знак принадлежал королевскому советнику Туре Бильке, этот знак гербовый и датирован 1595 годом. В Швеции XVI века также использовался особый вид экслибриса, на нём фамилии владельцев книг гравировались на металлических пуговицах, которыми скреплялись огромные тома. В XVI веке экслибрис также нашел распространение и в других странах Европы - Польше, Бельгии, Венгрии, Чехословакии, Швейцарии и Голландии. В Америке экслибрис распространился только в конце XVIII века. Он был занесен туда выходцами из Старого света. В манере, технике и сюжетах американских книжных знаков долгое время чувствовалось подражание английским художникам.
На Руси книжный знак появился гораздо позднее, предыстория его особо интересна. В средние века в России единственным способом обозначения рукописной книги были надписи такого рода «Сия книга попа Родиона Сидорова, сына грешного и недостойного», или «Книга Господня, глаголемая Летописец, суздальца Ивана Федорова…», или «Сия книга иерея Дмитрия». Самые ранние надписи на книгах о принадлежности тому или иному лицу относится к XIV веку. Примером могут служить чеканные надписи на окладах «Евангелических чтений» и «Евангелия недельного», принадлежавших Симеону Гордому (оклад 1343 года) и Федору Кошке (оклад 1392 года) .
Одновременно с такими надписями были на Руси и такое специфическое русское национальное явление, как «вкладная запись». Церковь стесняла проявление духовного творчества, именно поэтому почти до конца XVII века существовало лишь церковное чтение. Церковь допускала лишь действия и помыслы, обращенные к Богу. Светские книги появились гораздо позднее. Книги на Руси переписывались от руки - сама занятие это почиталось делом богоугодным, которым занимались не только монахи, но и мирские люди, нередко высшие государственные люди и высокопоставленные духовные лица, на это уходили долгие годы. К книге относились с любовью и уважением. Грамотных было мало, а для спасения души надо было читать духовные книги. Богатые люди чтобы замолить свои грехи и спасти душу, заказывали рукописные книги и подносили их церкви. Так возникла потребность в точном обозначении цели, которую преследовал, дарящий книгу, например «за отпущения грехов». Вкладчик подробно указывал свое имя, церковь или монастырь, куда он делал вклад. «Положил свою книгу, глаголемую «Апостол», в дом Божий к Воскресению Христову».
Но такой драгоценный дар, каким была книга, естественно надо было оградить от похищения и злонамеренной порчи, поэтому наши предки грозили божьим судом и проклятием возможным ворам. Естественно многие вкладные записи заканчивались обыкновенно разными угрозами: «А кто сию книгу возьмет из дома Божия, на том будет тягота церковная». Другой пишет: «А кто бы смел ей взяти от церкви, тот, будет проклят в сей век и в будущий, и не прощен и по смерти не разрешен. Аминь». После подобных угроз следовала обыкновенная подпись владельца. Лишь немногие, прочитав такие предостережения, решались на порчу книг. Несколько веков вкладные записи существовали в России как единственный знак принадлежности книги какому-либо человеку. Вкладная запись, конечно, не может считаться своеобразной ранней формой книжного знака (хотя бы потому, что она не знак), но она, безусловно, осталась его предшественницей, ибо выполнила одну из его основных функций - была «стражем» книги. Впрочем, первые исследователи русского экслибриса В.Я.Адарюков и В.А.Верещагин считали, что русский книжный знак произошел только от вкладных записей на книгах, жертвуемых в церкви и монастыри.
Первым русским древнейшим экслибрисом считают рукописный книжный знак основателя библиотеки Соловецкого монастыря игумена Досифея, открытый ленинградским ученым Н.Н.Розовым в 1962 году.
Книжный знак основателя библиотеки Соловецкого монастыря игумена Досифея
(рисунок на рукописной книге) 1493-1494
Основанный двумя отшельниками Зосимой и Савватием Соловецкий монастырь был одним из известнейших центров русской духовной, религиозной культуры всего русского Севера. Игумен Досифей был одним из настоятелей монастыря, он автор трехтомного труда о жизни монастыря. Досифей первым в России стал помечать книги своей личной и монастырской библиотеки специальным экслибрисом. Этот рисованный от руки знак представляет собой круглую почти замкнутую букву «С», внутри которой славянской вязью вписано продолжение звания священноинок и имени владельца книги. Датирован этот книжный знак может быть 1493-1494 годами. В XVI веке на книгах библиотеки Соловецкого монастыря появляются рисованные экслибрисы других владельцев, таковы книги монаха Макария Забелина (начало XVI века) и игумена Иакова (1680-е годы). Уникальные книги библиотеки Досифея из того, что уцелело после пожара в мае 1923 года Соловецкого Кремля, были переданы в Публичную библиотеку имени М.Е.Салтыкова- Щедрина (ныне РНБ) в Ленинграде.
Рукописный экслибрис в России не получил широкого распространения и бытовал лишь в то время, когда библиотеки были небольшими и принадлежали в основном царской фамилии и духовным лицам. В допетровской Руси не было предпосылок для развития книжного знака, прежде всего, потому что не было библиотек. Да и грамотных на Руси было мало. Ведь не случайно Стоглавый Собор в 1551 году печально констатировал, что «если не просвещать безграмотных, то церкви будут без пения, а христиане будут без покаяния». Во второй половине XVI века возникла необходимость в печатании книг типографским способом. Потребности государства и запросы общества в книгах сильно возрастали. Переписывание книг, как способ размножения был несовершенен. Книг было мало, стоили они дорого. Попытки введения книгопечатания предпринимались еще в конце XV века Иваном III, который поручил послу Триханиоту пригласить известного любекского типографщика Варфоломея Готана. Он прибыл в Москву, получил аудиенцию у Ивана III, и повел переговоры об устройстве типографии. Но ее не удалось создать, так как переписчики книг натравили на Варфоломея толпу, которая утопила «немчину» в Москве-реке. Не было тогда и условий для введения книгопечатания.
В 1547 году Иван IV поручил заехавшему в Москву саксонцу Шлитте найти за границей разных мастеров, в том числе и типографов. Шлитте набрал в Германии партию в 120 человек, среди них были переплетчики, типографщики и специалисты по производству бумаги. Однако власти города Любека, состоявшие из ганзейских купцов и лиц, близких к Ливонскому ордену, не пропустили нанятых мастеров в Москву, а самого Шлитте заключили в тюрьму. В 1548 году Иван IV вел переговоры о найме художников и книгопечатников с германским императором Карлом V, а в 1550 году с датским королем Кристианом III. Переговоры не дали положительных результатов. Налаживать книгопечатание необходимо было своими силами. В 1555-1557 годах в Москве начала работать группа из нескольких печатников. Известны имена Маруши Нефедьева и Васюка Никифорова. В 1550-х годах в Москве появилась своя типография, где были отпечатаны 4 анонимных книги. Возможно, что в этой типографии работал и приобрел технические навыки Иван Федоров. Важно, что в Москве появились печатники, и накопился некоторый опыт. По царскому повелению начали строить типографию на Никольской улице, тогда одной из главных улиц Москвы, расположенной поблизости от Кремля, где жили покровители Ивана Федорова - царь и митрополит. В 1563 году типография была пущена в ход, а в марте 1564 года вышла первая книга «Апостол». Эта дата считается началом книгопечатания в России. Главная роль в создании первой печатной книги русского производства принадлежит Ивану Федорову, он и вошел в историю России как первопечатник.
С возникновением книгопечатания в России начали появляться тисненные на переплете или корешке книги художественные изображения родовых гербов и надписей. Их называли «суперэкслибрисами» (по латыни «super» - сверху). Таким первым суперэкслибрисом считают оттиснутый на переплете первопечатного «Апостола» Ивана Федорова государственный герб и надпись о принадлежности книги царю Ивану IV - «Иоанн божиею милостию господарь царь и великий князь всея Руси». Но суперэкслибрисы не получили у нас распространения, так как исполнение их на переплетах стоило крайне дорого. Они были вытеснены с появлением бумажного книжного знака. Бытовавшие в Западной Европе печатные экслибрисы были охотно приняты в России, так как почва была подготовлена вкладными записями, рисованными экслибрисами и суперэкслибрисами.
Только при Петре I появляются российские собиратели книг, создаются первые частные библиотеки. Время правления Петра I - это эпоха коренных изменений уклада жизни страны, практически не было такой области государственной или общественной жизни, которой не коснулись бы преобразования. Перемены в области культуры носили ярко выраженный характер. Учреждаются светские школы, расширяются культурные связи с Западной Европой, в том числе книжная торговля, возрастает издание книг, расширяется тематика издаваемой литературы, появляется первая печатная газета «Ведомости», резко растет число библиотек, принадлежащих светским лицам. При этом поставленное Петром I целиком на службу преобразования страны русское книгопечатание приобретает ярко выраженный светский характер. Многие представители высших кругов дворянства становятся владельцами книжных собраний. Страсть к собирательству, свойственная Петру I, положила начало многим российским музеям, в том числе и Кунсткамере. Он имел библиотеку, в которой насчитывалось около двух тысяч книг. После его кончины она проступила в библиотеку Петербургской Академии наук. Некоторые книги из своего собрания царь отмечал суперэкслибрисом, оттиснутым на кожаном переплете по латыни «Петр Первый. Царь Московский» и герб в овале, а на нижней крышке переплета «1718 год» и снова герб. Одними из первых собирателей из светских лиц были современники Петра I: сын Петра - царевич Алексей, светлейший князь и генералиссимус А.Д.Меншиков, дипломат граф А.А.Матвеев, вице-канцлер П.П.Шафиров, князь Д.М.Голицын, фельдмаршал Я.В.Брюс, лейб-медик Петра I Роберт Арескин и организатор горнометаллургического производства в России А.А.Виниус.
Книжный знак Я.В.Брюса первая четверть XVIII века
К этому времени относят появление и распространение первых русских печатных книжных знаков. Они появились одновременно в двух видах - гербовом и шрифтовом, в их композициях чувствовалось заметное влияние западноевропейской культуры, что было свойственно эпохе Петра I. Среди русских печатных экслибрисов самыми ранними считаются экслибрисы, принадлежавшие первым русским библиофилам - сподвижникам Петра I - Д.М.Голицыну, Я.В.Брюсу и Р.Арескину.
Книжный знак Роберта Арескина 1700-е годы
Библиотека действительного члена Верховного тайного совета, князя Д.М.Голицына принадлежала к числу крупнейших книжных собраний своего времени. 6000 томов этой энциклопедической библиотеки на русском, голландском, испанском, английском, шведском, немецком, польском, французском и латинском языках хранились в его подмосковной усадьбе, селе Архангельском.
Ex bibliotheca Arcangelina (князя Д.М.Голицына ) 1700-е годы
На книгах этой библиотеки наклеен, выполненный в 1702 году, шрифтовой экслибрис Д.М.Голицына - «Ex Bibliotheca Arcangelina» («Из библиотеки Архангельского») Граф Я.В.Брюс - государственный деятель и ученый, сподвижник Петра I, был одним из образованнейших людей своего времени. Библиотека Брюса носила научный характер, он собирал книги по математике, истории, философии, медицине, естественным наукам на латинском, немецком, английском и русском языках. Я.В.Брюс был обладателем первого русского геральдического книжного знака. На его экслибрисе изображен фамильный графский герб с единорогом - символом чистоты и непорочности и львом - символом силы, мужества и великодушия. Под щитом дан девиз «Fuimus», что значит «Были». Библиотека Брюса насчитывала 1432 тома и была завещана владельцем Академии наук в Петербурге, куда и поступила в 1735 году после его смерти. Третий книжный знак принадлежал лейб-медику Петра I Р.Арескину. При нем началось коренное преобразование медицинского дела в России. Личная библиотека Р.Арескина насчитывала 2527 томов и состояла из сочинений по медицине, истории, философии, филологии и богословию на разных европейских языках. После смерти владельца в 1718 году по указу Петра I библиотека была приобретена Академией наук. Книжный знак Арескина, как и Брюса, был гербовым, это был родовой герб с девизом «Je pense plus» («Я больше думаю»).
Библиотека сподвижника Петра I, светлейшего князя А.Д.Меншикова насчитывала 13 тысяч томов, Судьба этой библиотеки неизвестна, её экслибрис представлял собой герб, середина которого окружена цепью ордена Андрея Первозванного и его девизом «За веру и верность». Подлинной инкунабулой русского книжного знака является гербовый экслибрис А.Д.Кантемира, который был одной из ярчайших фигур XVIII века - поэт, сатирик и баснописец, переводчик Лафонтена, Буало и Горация, он, кроме того, был и дипломатом. Кантемир умер в 1744 году в Париже на 35 году жизни при загадочных обстоятельствах. Вся его библиотека осталась за границей, её наследники распродали в Париже в 1745 году, и только 300 томов попали в московский архив Министерства иностранных дел. Кантемир имел свой гербовый экслибрис, единственный экземпляр которого в 1911 году был привезен в Россию из-за границы. Книжный знак Кантемира красив и пышен. Под широкой великокняжеской короной (Кантемиры - потомки молдавских господарей) гербовый щит, его лапами поддерживает раскрывшие пасти львы. Интересен постамент герба, он выполнен в стиле барокко и состоит из затейливых завитков и элементов растительного орнамента.
Так сложилось в российском печатном книжном знаке, начиная с петровского времени, что наибольшее развитие получилгеральдический экслибрис. Большинство частных библиотек XVIII века принадлежало дворянам, которые обычно украшали книгу, как и прочие личные вещи, фамильными гербами, это был универсальный знак дворянской собственности. Геральдическое искусство стояло очень высоко, герб обычно представлял собой сложную богато украшенную символическую композицию, близкую по изобразительному стилю книжному искусству эпохи. Гербовый экслибрис уже в XVIII веке был не только «стражем» книг, но и ее украшением. В царствование Елизаветы Петровны стало сказываться влияние французского просвещения, отразившееся на количестве и самом характере частных библиотек. Геральдические книжные знаки в XVIII веке имели посол в Берлине Лондоне и Париже граф П.Г.Чернышев; министр департамента уделов, директор императорских театров и Эрмитажа, владелец и строитель усадьбы Архангельское, известный меценат князь Н.Б.Юсупов; драматург и театральный деятель, князь А.А.Шаховской; меценат, подаривший Московскому университету целый музей - минералы, монеты, мозаики, книги, медали, князь А.А.Урусов; дипломат Ф.Г.Головнин. Во второй половине XVIII века геральдический книжный знак получает большое распространение, ибо это время расцвета книжного собирательства. Всей Европе были хорошо известны великолепные библиотеки министра просвещения, графа А.К.Разумовского и канцлера, графа Н.П.Румянцева, который завещал свою богатейшую библиотеку по истории России, в ней было 28 тысяч томов и 710 рукописей «на пользу Отечеству и благое просвещение». На экслибрисе Румянцева изображены два льва, поддерживающие щит с гербом владельца. Предполагают, что гравировал этот экслибрис русский гравер А.Г.Ухтомский. К редким русским геральдическим экслибрисам второй половины XVIII века можно отнести гербовый экслибрис, который украшал книги генерал-адъютанта, фаворита Екатерины II А.Д. Ланского. Искусствоведы предполагают, что автором офортного знака, является сам знаковладелец. Уникальной библиотекой обладал граф, инженер, дипломат, коллекционер гравюр и нумизмат П.К.Сухтелен. В его библиотеке, насчитывающей 27 тысяч томов по философии, педагогике, правоведению, медицине, естествознанию, искусству, экономике, геральдике, истории торговли, входило около тысячи инкунабул, множество изданий Альдов, Эльзевиров, рукописей и автографов. Экслибрис Сухтелена гербовый, его украшает девиз «Aegua mente».
Библиотека артиста императорских театров Давида Христофоровича Южина начало XIX века
В XVIII веке видные русские граверы экслибрисами практически не занимались, здесь со времен Петра I творили в основном иностранцы, Имена создателей русских гербовых экслибрисов XVIII века до нас не дошли, в этом есть своя закономерность - это были скромные по таланту имена.
Императорское театральное училище СПБ первая половина XIX века
Опытных геральдистов в России было мало и тем более среди исполнителей книжных знаков. В геральдических экслибрисах российских аристократов наблюдались вольности в передаче гербов, умелые граверы подчас переделывали книжные знаки, исправляя геральдические оплошности. В России не было присущего Англии педантизма в изображении фамильных гербов, да и откуда она могла взяться, если книжные знаки в России делали «по случаю». Тем более интересен один из первых по времени книжных знаков гравированный первой русской художницей экслибриса баронессы Н.М.Строгановой для себя. От знака веет очарованием женственности, на нем изображен амур, держащий два соединенных герба и лежащая лань, вся композиция заключена в кольцо из змеи. К концу XVIII века геральдические композиции в экслибрисе значительно упрощаются. В них заметно меньше торжественности и пышности, композиции становятся свободнее, легче.
Из гербовых книжных знаков начала XIX века привлекают внимание работы крупнейшего мастера русской классической гравюры того времени Н.И.Уткина, они отличаются строгостью и лаконичностью. Таковы три его гравированных на меди экслибриса для российской императрицы Александры Федоровны, жены Николая I, дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III. На двух из них изображен вензель «А.Ф.» по бокам, которого расположены 2 щита с гербами России и Пруссии, все это заключено в изящно оформленную раму с орнаментом на первом знаке и овальную раму на втором экслибрисе. На третьем книжном знаке, специально предназначенном для библиотеки царской дачи «Александрия», показан венок из роз, надетый на шпагу. Собрание книг императрицы в количестве 9046 томов находилось в «Коттедже» в Петергофе. Красив экслибрис Уткина, выполненный для книжного собрания мецената и первого председателя основанного им Общества поощрения художников П.А.Кикина. На нём изображен лежащий олень, дворянская корона и геральдический щит, расположенные на вершине колонны с инициалами «П.К.» на латинском языке в орнаментированном круге. Еще один гербовый экслибрис выполнил Уткин для московского губернатора, знакомого А.С.Пушкина по Царскому Селу и Петербургу, Василия Дмитриевича Олсуфьева, на нем изображен фамильный герб Олсуфьевых под шлемом, увенчанным дворянской короной с наметом и щитодержателями - львами, стоящими на ленте с девизом. Красивый геральдический экслибрис выполнил Уткин для дипломата и писателя, князя Г.И.Гагарина, на нем изображен фамильный герб Гагариных на мальтийском кресте под княжеской короной, герб окружен четками и лентой с двумя орденскими крестами.
Первая половина XIX века была порой довольно высокого искусства гравюры, поэтому искусство гербового экслибриса этого времени находилось на подъеме. Гербовые книжные знаки имели многие государственные деятели той поры, в том числе министр внутренних дел, московский и финляндский губернатор граф А.А.Закревский; министр Двора и уделов, фельдмаршал, князь П.М.Волконский; министр иностранных дел, граф К.В.Нессельроде; министр народного просвещения, президент Академии наук, председатель Главного управления цензуры, граф С.С.Уваров; военный министр, председатель Государственного совета, граф А.И.Чернышев. Геральдические экслибрисы украшали книги домашних библиотек композитора, автора музыки на стихотворения А.С.Пушкина «Старый муж, грозный муж», «Ворон к ворону летит» «Черная шаль», графа М.Ю.Виельгорского; поэта, которого очень любил А.С.Пушкин, И.П.Мятлева, автора произведения «Сенсации г-жи Курдюковой», поставленного на сцене Александринского театра в Петербурге, а также сенатора, директора Эрмитажа, графа Д.П.Бутурлина, собравшего библиотеку в 40 тысяч томов и ставшей жертвой пожара в 1812 году. Его экслибрис венчает девиз «Любящим - справедливость, благочестие, веру». К началу XIX века, относятся офортный книжный знак путешественника, историка, драматического писателя и типографа, тверского губернатора Н.С.Всеволожского, чьи книги с дарственной надписью были в библиотеке А.С.Пушкина. Экслибрис Всеволожского был весьма пышным, его украшал смоленский герб Всеволожских с архангелом и пушкой и вздыбленным конем в качестве щитодержателя. На экслибрисе был девиз «Non sibi sed Pattriae et Gloriae» («Не себе, но Отечеству и славе»), а французская надпись торжественно гласила, что этот Всеволожский был кавалером ордена св. Георгия. Экслибрис с изображением орла, герба русских царей, имел друг А.С.Пушкина писатель и музыкальный критик В.Ф.Одоевский. Библиотека Одоевского в 5890 томов поступила в Румянцевский музей. Имел гербовый экслибрис библиограф, библиофил, поэт-сатирик, близкий друг А.С.Пушкина С.А.Соболевский. На его экслибрисе изображен маленький, готовый взлететь орлик с собственноручной надписью владельца.
В XIX веке появилось множество геральдических знаков, в композицию которых были включены девизы. Так на гербовом экслибрисе всесильного временщика при Александре I графа А.А.Аракчеева было начертано «Без лести предан», на книжном знаке генерал-губернатора Великого княжества Финляндского графа Н.В.Адлерберга - «Вера и верность», а на экслибрисе генерала, директора Измайловской военной богадельни, графа А.В.Олсуфьева - «Никто, как бог». На книжном знаке графа К.П.Клейнмихеля девиз был «Усердие все превозмогает», у графа М.А.Баранцова девиз гласил «Царю и Родине», а у литературного критика графа Г.А.Кушелева-Безбородко - «Единому предан». На книжном знаке прославленного адмирала и знаменитого мореплавателя И.Ф.Крузенштерна изображен его фамильный герб с девизом «Надейся на море». Министр народного просвещения А.Н.Головнин имел прекрасно подобранную библиотеку в пять тысяч томов, которую украшал гербовый литографский экслибрис с девизом «За правых провидение». На книжном знаке путешественника А.Н.Демидова (князя Сан-Донато) имелся девиз «Не словами, а делами», графическую миниатюру генеалога графа А.А.Бобринского украшал девиз «Богу слава, жизнь тебе». Девиз «Богу - вера, правда - царю» был на экслибрисе графа Н.Э. Баранова, а на книжном знаке А.В.Кочубея, соавтора оперы «Душенька», начертано «Когда, возвышаясь, поглощаюсь».
С середины XIX века в искусстве гербового экслибриса все более ощущается спад. Наплыв разночинцев в область культуры, литературы, искусства не мог не сказаться на экслибрисе. Книжный знак перестал быть заповедно-аристократической зоной. Гербовый экслибрис мельчал, терял свою образную силу. Красивы геральдические книжные знаки для крупных государственных деятелей того времени - министра двора графа А.В.Адлерберга и министра внутренних дел, в последствии председателя Комитета министров, графа П.А.Валуева; члена императорской фамилии принца П.Г.Олденбургского, на его книжном знаке показан российский императорский орел, на груди которого щит с гербом Олденбургских, увенчанный великокняжеской короной и окруженный цепью ордена Андрея Первозванного. Интересен гербовый экслибрис географа и мореплавателя, адмирала, президента Академии наук, председателя Географического общества графа Ф.П.Литке, а также знак князя Италийского, графа Рымникского полковника Фанагорийского гренадерского генералиссимуса князя Суворова полка, кавалера всех российских орденов, внука А.В.Суворова - А.А.Суворова. На его книжном знаке изображен фамильный герб Суворовых на княжеской мантии под графской короной с щитодержателями - львами. Над короной показаны три коронованных шлема, а под гербом на ленте медаль.
Фрейман Р.В. Из библиотеки канцелярии по принятию прошений Его Императорского Величества 1910
Скромный гербовый литографский экслибрис имел археолог, граф А.С.Уваров Он один из основателей Русского археологического общества, Исторического музея в Москве, основатель и пожизненный председатель Московского археологического общества собрал ценнейшую библиотеку, в которой было около 100 тысяч томов. В неё входили книги по археологии, истории, старопечатные книги, издания Альдов и Эльзевиров, книги по философии, масонству, филологии, богословию и русской литературе, хранилась эта уникальная библиотека в усадьбе Уварова в Поречье Можайского уезда Московской губернии. Литографский экслибрис генерал-адъютанта, археолога, светлейшего князя С.М.Воронцова венчает девиз «Semper immota fides» («Всегда непоколебимая верность»).
Библиотека князя Воронцова. Алупка вторая половина XIX века
Библиотека С.М.Воронцова находилась в Одессе и состояла из 40 тысяч томов, впоследствии это собрание было пожертвовано Новороссийскому университету. Кроме того, Воронцов унаследовал четыре книжных собрания, которые находились в Москве, Мошнах и Алупке. Петербургская библиотека состояла из 12 тысяч томов, большинство книг было собрано послом в Венеции и Лондоне С.Р.Воронцовым, затем она перешла к его сыну князю М.С.Воронцову, а затем к внуку - С.М.Воронцову. На экслибрисе помимо фамильного герба и девиза написано «С.Петербургский дом». Примечателен гербовый экслибрис горнопромышленника, банкира, востоковеда, главного редактора 16 томной «Еврейской энциклопедии» барона Д.Г.Гинцбурга. Он собрал уникальную библиотеку в 35000 томов в основном еврейские и арабские рукописи, литературу по истории, философии, языкознанию и искусству на европейских и восточных языках. На его геральдическом экслибрисе приведены слова из библейской книги любовной лирики» «Песнь Песней» (гл. IV, стих 71) на иврите «Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет недостатка в тебе».
В период интенсивной капитализации страны, когда основной характеристикой книжного знака становится узкий практицизм деловой сметки библиотеки, универсальный символ родовой собственности - экслибрис уступает свои позиции шрифтовому знаку, потому что он стал больше отвечать духу времени, как сугубо книжная метка принадлежности. Теперь в центре внимания многих «благородных» библиофилов стали появляться книжные знаки обоих родов. Но гербовый экслибрис в России не умер, так как вплоть до 1917 года оставались, живы многочисленные привилегии и предрассудки дворянства. Начиная с середины XIX века гербовый экслибрис также характерен для дворян, как наборный текстовой для разночинцев, купцов и интеллигенции. Правда, гербовый экслибрис получил новую окраску в новых условиях, впитывая в себя черты, противоречащие самому символическому духу, гордому назначению герба. Появляются такие новшества, как срисованные с журнальных иллюстраций щитодержатели - натурные, почти жанровые персонажи. Геральдические фигуры, символы из чопорных свидетелей знатности превращаются в заурядные, вызывающие порой лишь любознательность предметы. Знаки, когда-то впечатлявшие пафосом геральдических композиций, теперь наперебой спешат выложить весь ассортимент суетно «обсказанных» предметов символичных только по названиям, тонут в случайных подробностях. Примером этому может служить книжный знак автора ряда пьес и многих романсов графа А.А.Голенищева-Кутузова, на котором помимо куцего герба дана оторванная от композиции знака надпись «графа Голенищева-Кутузова» и огромный знак номера «№» с выделенным прямоугольником для простановки порядкового номера книги в книжном собрании знаковладельца.
Из геральдических книжных знаков, выполненных во второй половине XIX века, интересен гербовый экслибрис члена Государственного совета, председателя Археографической комиссии, председателя Общества древней письменности, товарища председателя Русского генеалогического общества, графа С.Д.Шереметева. В экслибрисе, выполненном в технике офорта русским гравером В.А.Бобровым, приведен девиз родового герба знаковладельца «Deus conserval omnia» («Бог сохраняет все»). Тот же фамильный герб приведен на книжном знаке младшего брата С.Д.Шереметева организатора пожарного дела в России, издателя журнала «Пожарник» и основателя Российского пожарного общества графа А.Д.Шереметева.
Книжный знак В.Н.Г. (князя В.Н.Гагарина ) вторая половина XIX века
Интересен экслибрис князя В.Н.Гагарина, на нем изображена княжеская корона и монограмма владельца. Гербовый экслибрис в виде императорской короны с вензелем «С.А.» в декоративном овале имел пятый сын Александра II, московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович, убитый в 1905 году в Московском Кремле эсером-боевиком И.П.Каляевым. На рубеже XIX-XX веков в России проходила активная интервенция в гербовый знак негербовых элементов - пейзажа, деталей натюрморта, портрета, интерьера, посторонних для геральдического знака элементов. Происходило мельчание формы геральдического книжного знака, а точнее его деградация, это было в первую очередь связано с изменениями в классовом составе общества, его сословных отношений. На смену мастерам классического стиля пришли художники шестидесятники с их рассказом и демонстрацией подробностей быта. В искусстве книжного знака наступил период эклектики, разноголосицы. Одним из поздних российских гербовых экслибрисов был знак генерал-майора, прокурора Московского окружного суда барона И.С.Нолькена, нарисованный У.Г.Иваском и гравированный в 1914 году Стерном в Париже.
Ряд геральдических книжных знаков было выполнено для общественных организаций, один из них был награвирован в 1750-е годы голландским художником Иоганном Ван дер Спайком и предназначался для библиотеки Медицинской канцелярии. Часть из шести выполненных художником гравюр по этой теме, относятся к гербовым декоративным экслибрисам, так как на них показаны лекарственные растения вокруг герба Российского государства. Другой экслибрис был выполнен в 1830-е годы в технике литографии для библиотеки Генерального штаба (Петербург), основанной в 1811 году, знак отличается изяществом рисунка и содержит перечень библиотечных сведений о данной книге. Во второй половине XIX века был выполнен гербовый экслибрис для библиотеки императорской Главной обсерватории в Пулково. Эта крупнейшая астрономическая обсерватория близ Петербурга была открыта в августе 1839 года. Ее организатором был академик В.Я.Струве, который и являлся первым директором обсерватории.
Заметное место в геральдическом экслибрисе России занимали геральдические суперэкслибрисы , которые начали свою историю в XVI веке, начиная с суперэкслибриса Ивана Грозного, появившегося на 50 лет позже, чем в Европе. Здесь суперэкслибрисы встречаются на пергаментных и кожаных переплетах французских и итальянских книг XVI-XVII веков. Самые известные из этих переплетов исполнены французским издателем, литератором, переплетчиком и гравером Жоффруа Тори (книги, принадлежащие французскому королю Франциску I, известному собирателю Гролье, итальянскому коллекционеру Майоли). В России гербы и вензели оттиснутые золотом на сафьяновых переплетах книг встречаются в XVII веке в основном на книгах царских библиотек, позже они появились в библиотеках вельмож XVIII века и отчасти в начале XIX века. Известны гербовые суперэкслибрисы на книгах принадлежащих царским особам и представителям их семейств (суперэкслибрисы Павла I и Александра I). Часто суперэкслибрисы помещались на книгах, предназначенных для подношений. Появление книг в издательских переплетах, относительная дороговизна тиснения суперэкслибрисов, определили незначительный круг их распространения, а по мере развития бумажных книжных знаков, последние стали их успешно вытеснять. Великолепный суперэкслибрис был выполнен во второй половине XVIII века для фаворита императрицы Елизаветы, обладателя крупнейшей библиотеки, первого куратора Московского университета, одного из наиболее просвещенных деятелей своего времени И.И.Шувалова. Суперэкслибрис Шувалова с единорогом и девизом «Providentia duce» («Предусмотрительность предводителя») был, оттиснут золотом на коже.
Красив суперэкслибрис семьи Шереметевых - древнего боярского рода, с начала XVIII века графский род, его представители первыми в России получили графские титулы. Шереметьевский экслибрис тиснен золотом на коже, имеет девиз «Deus conserval omnia» («Бог сохраняет все»), его размер 120х110мм. Красив тисненый золотом на коже суперэкслибрис братьев Паниных. Старший из братьев граф Н.И.Панин был дипломатом, посланником в Дании в Швеции, возглавлял Иностранную коллегию, был воспитателем цесаревича Павла Петровича. Его младший брат граф П.И.Панин, генерал-аншеф, участвовал в войне со Швецией (1743-1743), в Семилетней войне (1756-1763) и русско-турецкой войне (1768-1774), где командовал 2-ой армией. На суперэкслибрисе братьев Паниных изображен фамильный герб с дельфинами, окруженный орденской цепью. Велик по размерам и великолепно исполнен тисненный золотом на коже суперэкслибрис дипломата, посла во Франции и Англии, вице-канцлера, сенатора, князя А.М.Голицына. Изящен суперэкслибрис внука горнозаводчика Никиты Демидова П.Г.Демидова - основателя Ярославского юридического лицея, коллекционера, мецената, собравшего ценнейшую библиотеку, естественнонаучную и нумизматическую коллекции, погибших почти целиком при пожаре Москвы в 1812 году. Чудом, уцелевшие книги Демидова, представляют чрезвычайную редкость. Суперэкслибрис Демидова включает в себя фамильный герб, пожалованный Петром I в 1720 году, который представляет собой увенчанный дворянской короной щит, разделенный полосой: в верхней части изображены три рудоискательные лозы, в нижней - молот.
Интересны гербовые декоративные суперэкслибрисы, выполненные для старейшего высшего учебного заведения России Московского университета. Они выполнены тиснением золотом на коже в типографии Московского университета в конце XVIII - 1-й четверти XIX века. Эти суперэкслибрисы представляет собой герб Российского государства, окруженный орнаментальной рамкой из цветов. Часто суперэкслибрис Московского университета сочетался с золотым тиснением на задней крышке переплета, где было написано: «За прилежание». Таким экземпляром награждались студенты университета за отличные успехи. Во второй половине XVIII века стали появляться русские шрифтовые суперэкслибрисы, в которых герб был заменен текстом с указанием принадлежности книги определенному владельцу. Известен шрифтовой декоративный суперэкслибрис библиотеки Московского университета - первой публичной библиотеки Москвы, открытой 3 июля 1756 года, на нем в овальной декоративной рамке выполнена надпись «Ex biblioth. univers. mosq.». Во второй половине XVIII века был выполнен шрифтовой суперэкслибрис для университетского Благородного пансиона, основанного в 1779 году куратором Московского университета М.М.Херасковым. В это же время был выполнен суперэкслибрис для одного из старейших в мире Вольного экономического общества, первого русского научного общества, основанного в 1765 году в Петербурге. На этом суперэкслибрисе изображен пчелиный улей, как символ трудолюбия, окруженный ветвями, снопом колосьев, сельскохозяйственной утварью: бороной, серпом, лопатой граблями, косами и вилами, венчает его девиз общества «Полезное».
Шрифтовые вензелевые суперэкслибрисы тисненные золотом на коже, наряду с гербовыми суперэкслибрисами, имел генерал-адъютант И.И.Шувалов, оказавший помощь М.В.Ломоносову в основании Московского университета, на нем дана монограмма владельца «I.I.S.». Скромный шрифтовой суперэкслибрис «Le comte Moussin - Pouschkin» отмечал книги из знаменитой библиотеки историка, археографа, члена Российской академии наук, президента Академии художеств, графа А.И.Мусина-Пушкина. В его уникальной библиотеке был памятник древнерусской литературы конца XII века «Слово о полку Игореве», свод древнерусского феодального права «Русская правда», включающий в себя Правду Ярослава Мудрого, Правду Ярославичей, Устав Владимира Мономаха, списки XIII-XVIII веков, а также собрание ценнейших рукописей. До 1799 года библиотека находилась в Петербурге, а по выходе Мусина-Пушкина в отставку она была перевезена в Москву, где была открыта для всех занимающихся изучением русской историей. По словам Н.М.Карамзина, это был неисчерпаемый материал, который не только прочесть, но и пересмотреть в короткое время невозможно. Библиотека погибла в московском пожаре 1812 года, то немногое, что сохранилось, было роздано Мусиным - Пушкиным по рукам или находилось в его подмосковном имении.
В первые годы XIX века появились экслибрисы, исполненные рельефным тиснением - конгревом. Таков гербовый экслибрис одного из руководителей военного воздухоплавания, инициатора производства аэростатов и дирижаблей в России, генерал-лейтенанта А.М.Кованько. На плотной глянцевой бумаге, имеющие по краям бумажные кружева, конгревом оттиснут его герб. В технике конгрева также выполнен экслибрис ученого-востоковеда, профессора Петербургского университета В.В.Григорьева и книжный знак сенатора, дипломата, члена Государственного совета князя Н.Б.Юсупова, к нему обращался А.С.Пушкин в послании «К вельможе». Интересен геральдический конгревный экслибрис для поэта, критика и драматурга, близкого знакомого А.С.Пушкина П.А.Катенина. Рельефные экслибрисы не получили распространения, как дорогие и непрочные - с течением времени выпуклые части рисунка сглаживались и он делался трудно различимым. Применялись специальные конгревные машинки при помощи, которых на титульных листах книги оттискивались гербы или инициалы.
В XIX века на смену пышным, часто замысловатым, но обычно красивым геральдическим знакам приходят вензелевые, сюжетные и шрифтовые экслибрисы, композиция знаков упростилась, они стали менее торжественными и пышными, более свободными и легкими. Вензелевые (польское слово «Wezel» значит «узел») книжные знаки представляют собой переплетенные первоначальные буквы имени и фамилии владельца. Изящно выгравированные инициалы обычно окружались пышными рамками, перекликающимися с книжными и архитектурными украшениями середины XVIII века. Таков в частности первый российский вензелевый экслибрис, появившийся в 50-х годах XVIII века на книгах библиотеки Медицинской Канцелярии (позднее Медицинской Коллегии), исполненный в офорте гравером из Лейдена Иоганном Ван дер Спайком. Эта библиотека была основана по инициативе военного врача, почетного члена Петербургской Академии наук, главного директора Медицинской канцелярии П.З.Кондоиди. На книжном знаке библиотеки Медицинской Канцелярии показаны лекарственные растения вокруг вензеля «С.М.» («Colleqiae Medicinae»). К вензелевым книжным знакам относится экслибрис князя В.Н.Гагарина, сделанный в технике литографии во второй половине XIX века. Интересен офортный книжный знак для писателя И.С.Тургенева, это очень красивый, небольшой и скромный книжный знак с вензелем в центре и надписью вокруг «Ex libris Iwan Tourqeneff». В гравюре на меди были выполнены вензелевые книжные знаки для библиотек императора Александра II и его родного брата, великого князя, генерал-адмирала, председателя Государственного совета, второго сына Николая I, Константина Николаевича. На книжных знаках изображена императорская корона с сиянием и вензелем «А.Н.» в императорском знаке и вензелем «К.Н.» в великокняжеском экслибрисе.
Самая обширная группа русских книжных знаков - сюжетная . В XVIII веке она встречалась редко, в первой половине XIX века появляется чаще, успешно конкурируя с гербовыми экслибрисами, со второй половины XIX века постепенно вытесняет гербовые знаки, а в начале XX века начинается их стремительное развитие. Для работы над сюжетными книжными знаками привлекаются лучшие художники и граверы, широко применяется гравюра на меди и дереве, а с демократизацией библиотек все больше и больше экслибрисов выполняется типографским способом. На книжных знаках стали изображаться пейзажи, архитектурные сооружения, внутренний вид библиотек и отдельные книги. Весьма характерны для этого периода взаимоотношения владельца знака и его автора. Титул, деньги положение вкусы хозяина безраздельно довлели над творческими замыслами художника. Первый сюжетный книжный знак второй половины XVIII века принадлежал канцлеру, светлейшему князю А.А.Безбородко.
Скородумов Г.И. граф А.Безбородко последняя четверть XVIII века
На нём изображено дерево, перевитое гирляндами цветов, и указано имя владельца. Этот редчайший офортный книжный знак, которого нет ни в одном современном собрании, известный только по литературе. Интересен экслибрис, выполненный гравером Шенбергом для императрицы Екатерины II, в композицию знака включены книжные полки, заключенные в круглую рамку. К числу наиболее удачных сюжетных экслибрисов конца XVIII века можно отнести книжный знак князя А.М.Белосельского-Белозерского – сенатора, посланника в Дрездене и Турине, писателя, автора оперы «Оленька». Его экслибрис выполнен в гравюре на меди и представляет собой строгую декоративную композицию, оттиснутую в оригинале цветом сепии, венчает знак девиз «Одно сердце - одна жизнь».
В первой половине XIX века появляются более сложные книжные знаки, включающие в композицию человеческие фигуры и целые сцены. Таков, например строгий и изящный экслибрис архитектора Жана Тома де Томона, автора здания Биржи и Ростральных колонн в Петербурге и «Мавзолея» в Павловске. На его экслибрисе изображена женщина в античном костюме, рисующая голову Афины. Привлекает сюжетный экслибрис с монограммой владельца, выполненного рисунком тушью для героя войны 1812 года соратника А.В.Суворова и М.И.Кутузова генерала А.П.Ермолова. Его обширная библиотека в 7798 томов была приобретена в 1855 году Московским университетом, в ней есть ряд автографов, в том числе дарственные надписи Дениса Давыдова, М.Ф.Орлова и В.А.Жуковского. В это же время был выполнен экслибрис для писателя, издателя журнала «Русский вестник» С.Н.Глинки, на нём изображена раскрытая книга и палитра с кистями, а на книге сделана надпись «Изящные искусства, музыка». Образцом сюжетно орнаментальных книжных знаков могут служить три почти одинаковых экслибриса книгопродавцев А.С.Ширяева, А.Ф.Смирдина и П.И.Крашенинникова с изображением лиры и глобуса, украшенных узором из цветов и листьев. Этим подчеркивалась преемственность «Библиотеки для чтения книгопродавцев А.С.Ширяева, которому наследовал А.Ф.Смирдин, а ему последнему в свою очередь П.И.Крашенинников. Отличие этих книжных знаков только в имени владельца.
Фаворский В.А . Ex libris Вильгельма Юльевича Вольф
Скромным сюжетным экслибрисом располагал издатель, книгопродавец и типограф М.О.Вольф, который первым в России издал собрания сочинений В.И.Даля, А.Ф.Писемского, П.И.Мельникова-Печерского, И.И.Лажечникова, М.Н.Загоскина, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, Жюля Верна и др. Интересен сюжетный офортный книжный знак для библиотеки Севастопольской офицерской библиотеки, на нём изображен якорь в овале, венок из дубовых и лавровых листьев и двух Андреевских флагов, корма фрегата и надпись «Севастопольская офицерская библиотека». К сюжетному относится книжный знак, выполненный в технике литографии, для библиотеки Петровского Полтавского корпуса в 1840-х годах, а также экслибрис для библиотеки Мальцевского Владимирского училища. Оригинален книжный знак для библиотеки Липецкого Петровского общества распространения научных и практических знаний, выполненный в 1910 году художником В.Жуковым, на нем нарисован корабль, входящий в гавань, и два щита с гербом Липецка и вензелем Петра I. На книжном знаке для библиотеки Белогорского мужского монастыря в Пермской губернии изображена раскрытая книга, крест, череп, две свечи, венчает знак надпись славянским шрифтом «Свет Христов просвещает всех. Словеса книжные суть реки напояющие Вселенную».
Книга когда-то предмет редкий и дорогой, к середине XIX века вследствие технизации ее производства и замены дорогостоящих материалов, стала доступной практически большинству. Библиофильство сделалось любимым увлечением образованного человека. С ростом частных книжных собраний резко возросло количество книжных знаков. Во второй половине XIX века изменился социальный состав владельцев библиотек. Экслибрисами стали украшать книги ученые и писатели, библиофилы и богатое купечество. Все больше появляется сюжетных книжных знаков, которые к началу XX века почти совсем вытеснили гербовые экслибрисы. Несомненно, этому способствовало развитие отечественного графического искусства. Работы художников Н.И.Уткина, А.А.Агина, Г.Г.Гагарина, появление художественных журналов, все это воспитывало вкус и культуру владельцев библиотек. Заказчики становятся более требовательными, а исполнители более искусными. Книжные знаки получают распространение среди русской интеллигенции. Изображение библиотеки показано в центре композиции книжного знака библиографа, собравшего уникальную библиотеку и коллекцию гравированных и литографированных портретов русских деятелей книги Д.В.Ульянинского. В кабинетной обстановке изображен историк, археограф, основатель русской сфрагистики, создатель уникального музея палеографии, автор трудов по истории русского иконописания, академик АН СССР Н.П.Лихачев. Этот сюжетный экслибрис выполнил искусствовед Н.Е.Макаренко. Искусствовед и художественный критик П.Д.Эттингер изображен на экслибрисе, выполненным Л.О.Пастернаком, внимательно рассматривающим графические листы удобно расположившись на диване. Потрет журналиста, театрального критика и «короля фельетонистов» В.М.Дорошевича приведен в цинкографском экслибрисе с фототипией художником А.Н.Лео.
Макаренко Н.Е. Из книг Н.П.Лихачёва 1908
К началу XX века экслибрис все больше становится достоянием буржуазного потребителя. Бурно развивается живопись, которая оттеснила графику на вторые роли, ксилография используется не как оригинальная, а как репродукционная техника. Все это отразилось и на книжном знаке, он становится вял, бесстилен, эклектичен. Некоторые русские библиофилы особенно не утруждали себя композиционными идеями личных книжных знаков, они просто копировали рисунки иностранных экслибрисов с их аллегорическими фигурами и другими «роскошными» мотивами. Таков книжный знак члена Московской судебной палаты Н.Н.Бирукова. Обладатель уникального книжного собрания, приобретенного Румянцевским музеем, в которое входили инкунабулы, палеотипы, эльзевиры, славянские старопечатные книги, издания петровского времени, россика, книги по истории, археологии, юридическим наукам имел сюжетный экслибрис, заимствованный с книжного знака «Miss Ethel Selina Clulow» работы Eduard Slocombe. На нём изображено фруктовое дерево, лампа и книги, на корешке одной из них показан дворянский герб Бируковых. На экслибрисе судебного следователя Московского уезда П.П.Семеновского, подарившего в 1916 году свою библиотеку Историческому музею в Москве, изображен мужчина, разрубающий мечом канат с узлами. Рисунок представляет собой издательскую марку фирмы Е.Б.Фохта в Берлине, дополняет композицию знака акростих Сергея Городецкого: «Книга - ярь людского века, нищих солнце. Все что есть - и в простор - земная весть! Гордость Богу человека, а предвечной Теми - месть». Экслибрис искусствоведа и библиофила В.Я.Адарюкова является также воспроизведением уменьшенной в четыре раза литографии русского живописца рисовальщика, гравера и литографа А.С.Орловского для титульного листа альбома «Fantaisties dessinees lithoqraphiquement par Alexandre Orlowsky», с заменой этой надписи словами «Из книг В.Я.Адарюкова».
Шехтель Ф.О. Библиотека Московского художественного театра 1910-е годы
Известный архитектор, представитель стиля «модерн», автор проекта здания Московского художественного театра Ф.О.Шехтель в собственном экслибрисе изобразил часть главного здания Русского отдела на международной выставке в Глазго, построенного по его проекту. Два других своих знака Шехтель нарисовал для библиотеки Московского художественного театра и одного из основателей театра «Летучая мышь» Н.Л.Тарасова, в сюжете которых использовал эмблему театра. Художник и коллекционер Н.В.Зарецкий выполнил на свое имя утонченный экслибрис в виде виньетки с грустящим Пьеро. Художник Ф.Даневич выполнил сюжетный экслибрис для прозаика, драматурга, переводчика и историка искусства П.П.Гнедича, на нём дан вид финляндского имения владельца - озеро, вдали два острова, покрытых лесом, а на переднем плане пять сосен. Удачен экслибрис для академика АН СССР И.Ю.Крачковского, сделанный в 1910 году его женой В.А.Крачковской. Древняя мечеть и фигуры двух мусульман в чалмах, читающих рукописную книгу, как нельзя лучше отражают в экслибрисе профессию владельца - крупного ученого арабиста. Три сюжетных книжных знака было выполнено для издателя В.И.Клочкова. Первый знак в древнерусском стиле выполнил художник С.С.Соломко, на нём изображены две женские и мужские фигуры, деревья и павлин. На втором знаке, работы художницы церковной живописи О.М.Макаровой, изображены книги на полке, затянутые паутиной, а на знаке художника Я.Я.Бельзена изображен подьячий за столом на фоне книжных полок, пишущего в толстой книге. На всех трех книжных знаках сделана надпись «Антикварная книжная торговля В.И.Клочкова. СПб., Литейный пр. 55».
Московский коллекционер и библиофил А.П.Бахрушин собрал уникальную библиотеку в 25000 томов, включавшую в себя книги по истории, археологии, искусству, нумизматике, генеалогии, географии, этнографии и культуре России. Он имел несколько книжных знаков, один из них выполнил живописец Ф.К.Бурхардт, на нём художник нарисовал книги, свиток, складень, старинную бутылку с гербом и братину, не забыв изобразить вид Московского Кремля. Художник Ф.И.Захаров в 1913 году впервые в отечественном экслибрисе изобразил портрет А.С.Пушкина, воспроизведя знаменитый портрет кисти О.А.Кипренского, заключив его в стилизованную рамку из лавровых и дубовых листьев. Экслибрис предназначался для крупнейшего пушкинского собрания профессора - биолога Г.В.Эпштейна. В качестве изобразительной основы выбрана книга и в экслибрисе активного участника Московского общества естествоиспытателей природы, биолога, профессора Московского университета Г.Г.Щеголева, выполненным художником П.В.Сивковым. Сотрудник популярного журнала «Зритель» художник Николаевский после революции 1905 года выполнил проект знака, который остался незамеченным, о нем вспомнили уже в советское время. На рисунке изображен уродливый черт, который олицетворял положение печати при царской цензуре.
Русские сюжетные экслибрисы на рубеже XIX-XX веков по облику напоминали репродукции случайных рисунков, уменьшенных до размеров книжного знака. Таков литографский книжный знак основателя общества любителей живописи, редактора журнала «Старина и новизна» графа С.Д.Шереметева, выполненный художницей, иллюстратором детских журналов Е.М.Бем. На знаке изображен читающий мальчик со свитком в руках, в старинной боярской одежде на фоне книжных полок. Рядом развернутый свиток с элементами герба рода Шереметевых. В том же духе выполнен экслибрис для востоковеда, генеалога, нумизмата и библиофила В.К.Трутовского, оттиснутый с цинкографского клише по рисунку акварелью художника Б.М.Боголюбова. Соответствует требованиям времени и экслибрис коллекционера старинных китайских монет, японской бронзы и изделий из слоновой кости, московского купца Я.Г.Долбышева с изображением Фауста. Сюжетный экслибрис имел старообрядческий епископ Рязанский и Егорьевский Александр (А.П.Богатенко), на нем изображены руки покоящиеся на книге с инициалами «Е.А» (епископ Александр) и надписью «Се мое», а также автор статей о сектантах Е.В.Молоствова. На ее знаке работы художника А.Н.Тришевского, изображена звезда, змея и вензель «Е.М» с надписью «Знание - единение»
Поражает своими гигантскими размерами (250х140 мм) и своим содержанием книжный знак Г.В.Шварца. Автор этого «шедевра», судя по надписи на знаке некий «Forster». На нём наглядно показано в рисунке, как надо держать книгу в руках, переворачивая страницы, и как не надо, о чем сделаны подписи и даже на двух языках, на русском и немецком. Кроме того, на этом знаке изображена обнаженная женщина с серпом и горящим факелом в руках, а также кавалер мальтийского ордена, бюсты Шекспира и Шиллера, портрет Ибсена, стихи Пушкина и Шиллера, герб и кроме всего этого следующее стихотворение: «Я Вам любовницу охотно одолжу, когда обзаведусь я подходящей, но книгою я больше дорожу, чем женскою любовью преходящей, и потому боюсь Вас рассердить - я книгою Вам не могу служить». Велик по размеру был книжный знак, выполненный живописцем, графиком и театральным художником М.А.Врубелем для коллеги по художественному цеху - живописца и собирателя древнерусской живописи И.С.Остроухова по сюжету, который был заказан владельцем знака. На нем показана символическая сцена с Аполлоном, побеждающим Пифона (победа Света над Мраком). Оригинал был переведен в ксилографию в 1921 году И.Н.Павловым. Этот экслибрис выдержан в стиле откровенного даже грубоватого модерна, что сообщает и изображению, и неудачно вкомпонованному шрифту характер вычурности и громоздкости. В ином ключе выполнил для И.С.Остроухова книжный знак живописец В.М.Васнецов. Его рисованный знак перевел в гравюру по дереву гравер В.В.Матэ. В верхней части знака изображен монах-летописец за старинным кодексом, в который он при свете лампады вписывает «правду нелицеприятную». В графической миниатюре органично объединены шрифт и изображение, он точно характеризует владельца библиотеки его вкусы и характер. Этот книжный знак выглядит счастливым исключением из общего числа экслибрисов благодаря тому, что решен в духе древнерусского инициала, придавшего композиции книжный облик.
Значительные изменения претерпят облик и специфика российского сюжетного книжного знака с момента вступления на арену культурной жизни журнала «Мир искусства» и одноименного художественного объединения. Совершенно иным - подвижным, живым, передающим мысли и стиль своих владельцев, графическим по форме станет экслибрис у мастеров «Мира искусства». Культ развитой утонченной формы, создание нового художественного стиля, увлечение историей и культурой прошлого были характерны для художников этого объединения. С их именами, безусловно, связан расцвет искусства книжного знака в России. Лучшие представители этого направления поднимут экслибрис, как особый вид графики, графики малой формы, на уровень высоких достижений искусства того времени. Деятельность «Мира искусства» подтвердит мысль У.Г.Иваска, высказанную в начале XX века, о том, что история художественного книжного знака есть история смены графических стилей.
Во второй половине XIX века широкое распространение получили шрифтовые экслибрисы. Это наиболее простая форма экслибриса. Здесь, естественно, сам шрифт служит единственным эмоциональным и изобразительным средством. Правда шрифтовой экслибрис не всегда способствует глубине характеристики своего владельца, но зато дает возможность автору проявить талант тонкого графического стилизатора. Русский шрифтовой экслибрис появившийся в виде ярлыка библиотеки князя Д.М.Голицына в начале XVIII века не получил сразу распространения. Только через столетие с развитием типографского дела, благодаря дешевизне изготовления, внешней простоте, а иногда художественному оформлению, они начинают использоваться все шире и шире. Шрифтовой экслибрис в России имеет свою историю и эстетику. Шрифт - тоже искусство. Наборный шрифтовой ярлык имел издатель и книгопродавец В.А.Плавильщиков, поэт Г.Р.Державин в виде вензеля «Г.Д.» а также баснописец И.А.Крылов с девизом на знаке «В гостях хорошо, а дома лучше». Имел шрифтовой наборный экслибрис министр внутренних дел граф А.А.Закревский, а литографский шрифтовой книжный знак украшал книги домашней библиотеки министра народного просвещения графа А.В.Головнина.
Шрифтовой штемпель отмечал книги историка, ректора Московского университета, академика С.М.Соловьева. Его библиотека, включающая в себя книги по русской истории, истории славян, всеобщей истории, правоведению, истории литературы и искусства, книги на древнегреческом, латинском, немецком, французском и славянских языках отличалась большим числом автографов. Министр иностранных дел, почетный член Академии наук нумизмат и генеалог князь А.Б.Лобанов-Ростовский имел декоративный шрифтовой экслибрис. Его библиотека, насчитывающая 8429 томов, состояла из книг по истории России, Франции и французской революции, геральдике и генеалогии, археологии и нумизматике, международному праву, политике и дипломатии, философии, медицине и народному хозяйству, богословию и истории церкви. После смерти владельца его библиотека была приобретена Николаем II и являлась двенадцатой из числа его библиотек. На некоторых книгах библиотеки князя Лобанова-Ростовского имелся и экслибрис императора Николая II. Шрифтовой экслибрис имела императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I, на нём выполнена надпись под императорской короной «Из библиотеки императрицы Елизаветы Алексеевны», окруженная венком из лавровых ветвей. Также шрифтовыми экслибрисами украшали книги своих личных библиотек военный министр, генерал-фельдмаршал Д.А.Милютин; министр внутренних дел, председатель Государственного совета и Комитета министров, граф В.П.Кочубей и декабрист, член «Союза спасения», «Союза благоденствия» и Южного общества, осужденный на 20 лет каторги Матвей Иванович Муравьев-Апостол. Шрифтовые книжные знаки наклеивали на книги домашних библиотек художник-гравер Егор (Георг-Иоганн) Гейтман, автор первого опубликованного портрета Пушкина, (приложен к «Кавказскому пленнику», изданного в 1822 году); директор императорских московских театров и Оружейной палаты, писатель, и драматург М.Н.Загоскин.
На шрифтовых ярлыках обычно указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, нередко даже без упоминания «Из книг». Одним из таких ярлыков пользовался А.П.Чехов, на нем было набрано «Антон Павлович Чехов», впрочем, у писателя было несколько шрифтовых экслибрисов, разнились они лишь шрифтами. Но удивлял экслибрис, принадлежавший Императорской публичной библиотеке, на нем было всего три слова «зал, шкаф, полка» и № (книги), без указания знаковладельца. Некоторые ярлыки были снабжены различными изречениями, типа: «Знание-сила», «Человек умирает, но книга живет», «Книга-друг, который никогда не меняется». Появилось много и таких надписей «Михаил Семенович Рябинин книги свои никому не продает и не дарит, а сия книга у него украдена» или «Кто эту книгу утаит, тот будет назван вором» (экслибрис В.Н.Глухарева). Безнадежной покорностью неизбежному и неотвратимому, сквозит в признании А.П.Кондырева в своем экслибрисе «Вот судьба одолженной книги: часто ее теряют, всегда портят». Другой владелец книги П.И.Мильковский верит в неотвратимую силу денег, надеясь на то, что в случае потери книги, ее вернут. На своем штемпеле он написал «Собственность П.И.Мильковского. Не продается. Доставивший потерянную книгу получит рубль». Хитрую уловку в борьбе с книжными ворами изобрел священник С.К.Верховский. На книги домашней библиотеки он наклеил ярлык похожий на долговую расписку с текстом: «…Я, нижеподписавшийся, взял для прочтения и научного пользования книгу……, лично принадлежащую священнику Сергею Константиновичу Верховскому и обязуюсь возвратить ее к …… в целостности и сохранности, в противном случае повинен уплатить о. Сергею стоимость её. Подпись…». Грубоватый афоризм украшал ярлык А.Н.Оборина из Рыбинска «Если дружбы истинной ты напрасно ждешь - только в книге верного друга ты найдешь…».
На книжном знаке Н.М.Бакунина написано «Прошу не зачитывать!», а на экслибрисе Д.И.Кабановой начертано «Желающий может эту книгу взять себе, тот, кому она не нужна, пусть ее не рвет, а передаст другому». На некоторых шрифтовых знаках можно найти правила обращения с книгами. «Прошу читающих мои книги, заметок в ней не писать, углов не загибать и книгу не выворачивать» (экслибрис Н.Блохина) или «Прошу любезных читателей держать книги в чистоте и порядке» (экслибрис В.Ф.Прорубникова). На шрифтовом экслибрисе археолога и нумизмата, хранителя московской Оружейной палаты В.К.Трутовского изящно написано по-латыни: «Я, эта книга, принадлежу библиотеке Владимира Трутовского. Да не тронет меня никто без разрешения моего владельца. Москва». После такого тактичного и спокойного обращения владельца книги, трудно представить человека, который бы мог остаться глухим к гласу книги. Но не только надписи охранительного свойства украшали шрифтовые экслибрисы, так на книжном знаке для историка русского и византийского искусства Н.П.Кондакова была сделана надпись из Хадиса на арабском языке «Взвешивают чернила ученых и кровь мучеников в День воскрешения мертвых, и ни одно из них не превосходит другое».
Изречения афоризмы, девизы на экслибрисах довольно часто применялись в российских книжных знаках. Надпись на книжном знаке излагала, как правило, библиофильское кредо владельца. Их прообразом, с известной оговоркой, можно считать вкладные записи на древнерусских рукописных книгах. Надписи на знаках были пропущены сквозь призму владельческого мировоззрения, за каждым изречением и афоризмом за каждой надписью на экслибрисе встает совершенно четкое обличье книголюба его нравственная позиция. В экслибрисных надписях видно косвенное отражение общественных и этических взглядов знаковладельцев. Но в целом «риторическая болезнь» российского экслибриса являлась наследием геральдики, уделом прошлого и отдельные ее рецидивы давали о себе знать время от времени. Нотариуса А.А.Подпалова, вероятно сильно мучила проблема сохранности книг собственной библиотеки, и он определил свое владельческое мировоззрение в экслибрисе, украсив его собственными назидательными перлами: «Угодно так всегда судьбе: когда дашь для прочтенья книгу, иль изорвут ее тебе, Или взамен получишь фигу». Свой взгляд на книгу отразил в книжном знаке Г.И.Малышев, он явно питал слабость к поэзии, поэтому о книге предпочел говорить стихами: «Мудрец ученый и простак, здоровый и недужный - находит в ней отраду всяк, но для невежд - она пустяк и только хлам ненужный ». Шрифтовой ярлык имел писатель Н.А.Некрасов, собравший библиотеку в 1500 томов, а также Л.Н.Толстой, который помечал свои книги скромным штемпелем - кольцо с надписью «Библиотека Ясной Поляны». Наборные шрифтовые знаки были на книгах композитора, пианиста, дирижера и главы «Могучей кучки» М.А.Балакирева, живописца-передвижника В.Д.Поленова, писателя В.К.Короленко, пианиста и дирижера, основателя Московской консерватории Н.Г.Рубинштейна. Шрифтовые экслибрисы украшали книги композитора, пианиста и дирижера С.В.Рахманинова, певца, народного артиста Республики Ф.И.Шаляпина, писателя Ф.К.Сологуба, певца, народного артиста Республики Л.В.Собинова, композитора и пианиста С.И.Танеева.
Привлекает экслибрис И.В.Цветаева, филолога и искусствоведа, директора Румянцевского музея в Москве, основателя и первого директора Московского Музея изящных искусств имени А.С.Пушкина, отца поэтессы М.И.Цветаевой. Сдержан и торжественен шрифтовой книжный знак начальника Придворной певческой капеллы, организатора симфонических концертов графа А.Д.Шереметева. Скромен книжный штемпель, выполненный в Италии по заказу Томазо Сальвини, для директора императорских театров В.А.Теляковского. Штемпели имели историк, положивший начало научному изучению первых театров на Руси, один из организаторов Исторического музея, историограф Москвы И.Е.Забелин и издатель, владелец театра и драматург А.С.Суворин. Экслибрис теоретика литературы и драматурга О.М.Брика украшают слова Данте «И в этот день мы больше не читали», автор знака художник К.А.Липскеров, а на графической миниатюре для музыковеда и историка театра Н.Ф.Финдейзена начертаны слова «Вечный свет, да светит им». Образцом художественного шрифта служит экслибрис московского купца и коллекционера Н.П.Сырейщикова, работы М.А.Врубеля.
Врубель М.А. Библиотека Николая Петровича Сырейщикова 1904
Графическая миниатюра оригинальна по стилю, лаконична по форме и компактна в размещении шрифта, в ней сам шрифт служит изобразительно-декоративным средством и несет на себе эмоциональную нагрузку. Скромная надпись «Библиотека князя Г.Г.Гагарина» на шрифтовом ярлыке, набранном в типографии, украшал книги художника, вице-президента Академии художеств, основавшего при ней Древнехристианский музей, князя Г.Г.Гагарина, знак прост до наивности, без украшений, в простой рамке. Часть книг из библиотеки князя поступили в Эрмитаж.
Шрифтовые ярлыки часто выполнялись для общественных организаций и государственных учреждений. Один из таких ярлыков имела библиотека Эрмитажа, он был выполнен в гравюре на меди в середине XIX века. Шрифтовой ярлык в виде типографского набора украшал книги библиотеки Московского купеческого собрания, а также Общества русских драматических писателей, созданного в 1870 году по инициативе А.Н.Островского. Старейшие наборные книжные знаки принадлежали библиотеке Московского дворянского клуба, основанного в 1783 году и библиотеке Санкт-Петербургского театрального училища, открытого в 1779 году.
М.Д.К. - (Московский дворянский клуб ) первая половина XIX века
Имело шрифтовой книжный знак Общество истории и древностей российских - первое научное историческое общество в России, открытое в 1804 году при Московском университете. Оно издавало «Записки и труды», «Русский исторический сборник», «Чтения», в которых было опубликовано огромное количество разнообразных источников, а также исследований по русской истории. Наборный ярлык имела библиотека Благородного собрания (Дворянского), существовавшего в Петербурге с 1820-х годов; Русское театральное общество, созданное в 1882 году; Московский Немецкий клуб, открытый во второй половине XIX века; Невское общество устройства народных развлечений, основанное в Петербурге в 1885 году; библиотека Русского охотничьего клуба, на сцене которого с 1890 года шли спектакли любительского кружка К.С.Алексеева (Станиславского), ставшего основой МХАТ, а также театральная библиотека Санкт-петербургского городского попечительства о народной трезвости, возникшего в конце XIX века.
В конце XVIII века в России появились оттиснутые штемпелем на книге знаки. Первоначально это были оттиски гербовых печатей, закопченных сажей на титульных листах книги. Позже с середины XIX века стали применяться каучуковые штемпели, которые не украшали, а портили книгу. Такими штемпелями пользовались ряд писателей и поэтов, в том числе А.К.Толстой и В.Я.Брюсов, историки С.М.Соловьев и М.П.Погодин.
Николай Семёнович Лесков вторая половина XIX века
Голубой штемпель-печатка писателя Н.С.Лескова свидетельствует, что проживал он одно время в Петербурге на Сергиевской улице, дом 56, квартира 14.
А.Островский первая половина XIX века
По этому адресу писатель с 1880 по 1885 годы устраивал известные литературные субботники. Лесков был завзятый библиофил, некоторые его книги снабжались надписью «Величайшая редкость» и штемпелем «Редкость».
Антон Павлович Чехов конец XIX века
Исследователь русского книжного знака В.А.Верещагин справедливо возмущался варварским использованием штемпелей и говорил часто об отсутствии должного уважения к книге. В.Я.Адарюков с возмущением писал о том, что «омерзительными» штемпелями пользовались даже люди богатые, для которых, казалось бы, расход на составление художественного книжного знака не мог быть обременительным, упоминая при этом штемпели «Библиотека графа К.П.Кутайсова», «Библиотека графа И.А.Апраксина», «Князя Анатолия Ивановича Барятинского», «Князя Михаила Дмитриевича Волконского» и весьма многих и многих других. Большинство оттисков с каучуковых штемпелей чернилами прямо на книге были настолько антихудожественны, что зачастую были губительны для внешнего вида книг. Художник в изготовлении таких чрезвычайно дешевых и немудреных знаков участвовал редко. Но основной потребитель этих знаков, как, впрочем, и ярлыков, отпечатанных с типографского набора, вполне довольствовался этой далекой от подлинного искусства экслибрисной продукцией.
Художественный экслибрис делал неловкие первые шаги на пути самостоятельного развития, он был пока еще слишком повествовательным, громоздким, старался в ряде случаев за счет величины и «шикарности» мотива перещеголять геральдический экслибрис. Экслибрис конца XIX века, как правило, декларировал, а не выражал, разглагольствовал, а не информировал, пересказывал, а не обобщал. Медленно и словно нехотя нащупывал он пути и способы передачи внутреннего облика человека без…«мебельного» декорационного хлама. П.И.Нерадовский, говоря об этом времени, отмечал, что российские художники «не могли оказать влияния на развитие у нас художественных книжных знаков уже по одному тому, что область книжного искусства была чужда их дарованию». Значительное влияние на русский экслибрис оказало творческое объединение художников «Мир искусства». «Мир искусства» возник как романтическая реакция на проявление натурализма и салонно-академических тенденций в живописи. Он привлек к себе многих лучших художников своего времени часто не схожих по творческим принципам призывом к свободе выражения художнической индивидуальности заключающейся в разнообразии формальных поисков и решений. Несомненное единство стремлений лежало в основе творчества группы молодых петербуржцев возглавивших объединение. Художники А.Н.Бенуа, А.П.Остроумова-Лебедева, Л.С.Бакст, К.А.Сомов, Г.И.Нарбут И.Я.Билибин, М.В.Добужинский, Б.М.Кустодиев, Е.Е.Лансере, Д.Д.Бушен, Д.И.Митрохин, С.В.Чехонин, и Е.С.Кругликова создали целую эпоху в русской книжной графике и оказали большое влияние на ее дальнейшее развитие. Они с увлечением работали также в области искусства графики малых форм, в том числе и в создании экслибриса, в котором проявились индивидуальные особенности каждого мастера и общее направление творчества «Мира искусства». Художники творческого объединения «Мир искусства», разрабатывая новые формы книжного знака, композиционно решали экслибрис как виньетку, заставку, иллюстрацию. Каждому из их знаков присущи были качество высокой графической культуры: стройность композиции, гибкость и изящество рисунка, филигранная ажурность деталей, книжность облика. В любом мирискусническом экслибрисе есть аромат индивидуального графического почерка их автора, «кусочек души» их творца.
Остроумова-Лебедева А.П. Книжный знак Остроумовой Лили 1902
Романтический пессимизм - основа теории и практики «Мира искусства». Передвижничество было уже истощено, эпигонствовало и сходило на нет, не умея смотреть вперед. Художественные оппозиционеры глядели назад, там было великое искусство русского прошлого. Там было великое искусство европейского прошлого. Оно становилось мерилом, образцом, оно было художниками забыто или оставалось в тени и «Мир искусства» возрождал его. В среде интеллигенции начинает процветать культ книги, всех ее элементов, в том числе и экслибриса.
Сомов К.А. В.Е.Бурцева 1915
Книжный знак уже не может существовать в былом своем качестве, он должен был подняться до общего уровня книжного искусства. Рождается массовый художественный экслибрис - изобразительно-сюжетный. К созданию книжных знаков привлекаются профессиональные мастера графики. Художественная ценность экслибриса приобретает самодовлеющее значение. Мирискусники смело раздвинули прежде условные рамки изобразительных средств и символов, сдерживающих экслибрис в его движении вперед. По месту, которое занимал «Мир искусства», по калибру и по количеству мастеров им объединенных, он доминировал в середине 1910-х годов в русском искусстве. «Мир искусства» был тогда на авансцене. «Миру искусства» принадлежало настоящее. Он был общественным гегемоном в искусстве 1910-х годов. Мирискусники впервые после долгих лет прозябания книжного знака на уровне ремесла, внесли его в область высокого графического искусства. Выдающиеся художники «Мира искусства» украсили книжными знаками не только библиотеки многих библиофилов, писателей и художников, но и государственных книгохранилищ. Экслибрисы мирискусников поставили отчетливую веху в истории развития всего российского книжного знака, отныне была окончательно найдена новая форма экслибриса. В противовес геральдическому и театрально-помпезному сюжетному книжному знаку художников второй половины XIX века, новая форма стала свободной.
На смену российскому геральдическому и сюжетному знаку, избитому подражанием «модному» западному экслибрису 1880-1890-х годов, трудами большинства мирискусников приходит графическое «красноречие», умение метко охарактеризовать личность владельца средствами искусства. Влияние мирискусников на российскую графику и экслибрис в начале XX века трудно переоценить. Это была пора расцвета художественного книжного знака. Тематическое разнообразие мирискуснического книжного знака позволило отразить судьбы и настроения определенных групп общества, отразить быт эпохи, где личное и общественное было тесно переплетено между собой и одно выражало себя через другое. Экслибрисы мастеров «Мира искусства» и многих их последователей находились на уровне лучших достижений графики века. В известной степени их усилия подготовили расцвет этого жанра в новую, советскую эпоху. Кроме мирискусников в 1910-е годы над экслибрисом работали многие художники, в том числе - У.Г.Иваск, А.Е.Фелькерзам, Р.В.Фрейман, Ф.Г.Бернштам, А.М.Бонштедт, Н.С.Самокиш, О.В.Энгельс, В.В.Матэ, Л.А.Бруни, Л.В.Зак, В.В.Воинов, М.А.Добров, И.И.Нивинский, Ю.Ю.Клевер, В.Н.Масютин, Е.А.Зернова, Р.Г.Зарринь, Д.И.Мельников, Г.К.Лукомский, Н.П.Феофилактов, С.Н.Грузенберг и другие художники. Несмотря на явное увлечение многих художников, работавших в предреволюционные годы в книжном знаке, декоративным моментом, в них чувствуется голый рационализм, переходящий в схематизм, из которых «чувство» изгнано, а взамен его царствует холод рассудочности. Глядя на эти экслибрисные опусы, поражаешься тому, как они разняться с книжными знаками «мирискуссников», где был культ декоративности и утонченного аскетизма.
Фелькерзам А.Е. Книжный знакТ.Н. (великой княгини Татьяны Николаевны ) 1914
До Октябрьской революции 1917 года начинали свой путь в экслибрисе те художники, которые стояли у истоков советского книжного знака. Это В.А.Фаворский, А.И.Кравченко, И.Н.Павлов, П.Я.Павлинов, Н.И.Пискарев, Н.Н.Купреянов, А.М.Литвиненко, Г.И.Гидони, В.Д.Замирайло, А.И.Усачев и другие художники.
Воинов В.В. Из книг В.Воинова 1910
Новый расцвет русского экслибриса приходится уже на послереволюционную эпоху и связан с иными именами и новыми общественными условиями. Если творчество мирискусников было в целом столичным, типично петербургским явлением, то послереволюционный расцвет русского ксилографического знака в основном будет связан с Москвой, к которой будут тянуться провинциальные экслибрисные центры страны. Советский экслибрис возникнет не на пустом месте, он органично будет связан с книжным знаком Российской империи, всей его историей и практикой.
Лукомский Г.К. EL В.К.Лукомского 1908
Многое из того, что было заложено и развито рядом поколений русских художников, было творчески перенесено в новые условия послереволюционной России. Выход российского книжного знака на европейский уровень в первое послереволюционное десятилетие был обусловлен творчеством тех графиков, которые начинали свой творческий путь в начале XX века. Книжный знак документ человековедческий, за ним всегда стоит конкретный человек, экслибрис всегда был документом эпохи, своеобразным барометром политической «погоды» общества, об этом говорит вся история русского книжного знака. Книга всегда была движущей силой экслибриса, а выраженная в книжном знаке идея о ней всегда, во все времена, вдохновляла художников - экслибрисистов. Книжные знаки, созданные русскими графиками, это целый мир художественных образов, они раскрывают нам удивительные тайны, вводят нас в атмосферу времени. Путь, пройденный русским книжным знаком до 1917 года, это свой особый, сугубо национальный путь, не имеющий аналогов в мировой истории экслибриса.
Литература
1 Гетманский Э.Д. Маяк библиотеки. // Ex libris Охранная грамота книги в двух томах. Тула, 1984. Т. 1. С. 3.
2 Томов Е . Экслибрис. София, 1977. С. 80.
3 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 9; Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903. С. 19
4 Фрейман Р . Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 11; Гетманский Э.Д. Экслибрисы российско-еврейского этноса (1795-1991) в трёх томах. Тула, 2010, Т.1 С. 8.
5 Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903. С. 68.
6 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г . Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С.14.
7 Фрейман Р . Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 31.
8 Там же С. 32.
9 Там же С. 34.
10 Розов Н.Н. Соловецкая библиотека и основатель ее игумен Досифей. // Труды отделения древнерусской литературы АН СССР. Вып. XVIII. М., 1962 С. 294-304; Розов Н.Н. Когда появился в России книжный знак? //Археографический ежегодник за 1962 год. М., 1963. С. 88-91.
11 Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Л., 1928. Вып. XI-XII. С. 34-35.
12 Луппов С.П. Книга в России в первой четверти XVIII в. Л., 1973. С. 3, 55.
13 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 11-12; Адарюков В.Я. Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923 С. 11; Минаев Е.Н. Экслибрис. М., 1968. С. 11-13; Минаев Е.Н. Экслибрисы художников Российской Федерации. 500 экслибрисов. М., 1971. С. 6-8; Фрейман Р . Ex libris. Краткий исторический очерк книжного знака. Пб., 1922. С. 35; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 33-36.
14 Забелин И.Е. Библиотека и кабинет графа Я.В.Брюса. // Летопись русской литературы Тихонравова. Т. 1. СПб., 1859. С. 28-62.
15 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г . Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С. 56
16 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 9; Арсеньев В. Геральдика. М., 1908; Белинский В.Е. Русский геральдический словарь. Вып.1-2. СПб., 1912-1913; Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в общий гербовник Всероссийской империи. Ч. II. СПб., 1890. I -XLII; Вилинбахов Б.А . Русский книжный знак XVIII века. Л., 1965 (машинопись); Винклер П.П. Русская геральдика. Вып. 1-3. СПб., 1892-1894; Гербовник Анисима Титовича Князева 1785 г. СПб., 1912; Дворянские роды Российской империи. В 10 т. СПб., 1993-1995; Дворянский календарь Справочная родословная книга Российского дворянства. СПб., 1999; Лакиер А. Русская геральдика. Кн.1-2. СПб., 1885; Лукомский В.К., Тройницкий С.И. Указатели к высочайше утвержденным Общему гербовнику дворянских родов Всероссийской империи и гербовнику дворянских родов Царства Польского. СПб., 1910; Лукомский В.К., Тройницкий С.И. Списки лицам, высочайше пожалованным дипломами и гербами на дворянское достоинство Всероссийской империи и Царства Польского. СПб, 1911; Лукомский В.К., Модзалевский В.Л . Малороссийский гербовник. СПб., 1914; Лукомский В.К., Типольт Н.А. Русская геральдика. Птг., 1915; Любимов С.В. Титулованные роды Российской империи. Опыт перечисления всех титулованных российских дворянских фамилий с указанием происхождения каждой фамилии, а также времени получения титула и утверждения в нем. Т. 1-2. СПб., 1910; Петров П.Н . История родов русского дворянства. Ч.1- 2. М., 1991; Розенбладт Е.А. Русский книжный знак. Библиотеки частных лиц. Геральдический книжный знак. Л., 1964 (машинопись); Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб., 1887.
17 Экслибрисы и штемпели частных коллекций в фондах Исторической библиотеки. М., 2001. С. 74.
18 Лукомский В.К. Книжные знаки, гравированные Н.И.Уткиным. // Среди коллекционеров. 1924. № 1-2; Принцева Г.А . Николай Иванович Уткин. Л., 1983; Ровинский Д.А. Николай Иванович Уткин, его жизнь и произведения. СПб., 1884.
19 Гребельский М.Х., Мирвис А.Б. Дом Романовых Биографические сведения о членах царствующего дома, их предках и родственниках. СПб., 1992. С. 126; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 42.
20 Баскаков В.Н . Библиотека и книжные собрания Пушкинского дома. Л., 1984. С. 21.
21 Иваск У.Г. Сергей Александрович Соболевский и его библиотека. М., 1906; Кунин В.В. Библиофилы Пушкинской поры. М., 1979. С.15; Книга. Исследования и материалы. М., 1994. Сб. № 67. С. 246-256.
22 Адарюков В.Я . Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923; Книжные и библиотечные гербы (Ex libris). СПб., 1903; Горн В.Э. Девизы высочайше утвержденных гербов Российского дворянства. СПб., 1894; Девизы русских гербов. СПб., 1882; Иваск У.Г. Описание русских книжных знаков (Ex libris). Вып. 1- 3. М., 1905-1918; Тройницкий С.И. Гербовые девизы русского, польского, финляндского и прибалтийского дворянства. СПб., 1910.
23 РГБ ОР Записки отдела рукописей. М., 1995. Вып. 50. С. 21, 22.
24 Ивенский С.Г. Книжный знак. История, теория, практика художественного развития. М., 1980. С. 31.
25 Советская библиография. Сборник статей и материалов. М., 1934. № 2. С.50; Документы по истории и культуре евреев в архивах Москвы. Путеводитель. М., 1997. С. 38; Гетманский Э.Д. Экслибрисы российско-еврейского этноса (1795-1991) в трёх томах. Тула, 2010, Т.1 С. 240-241.
26 Ивенский С.Г. Книжный знак. История, теория, практика художественного развития. М., 1980. С. 31-32
27 Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Л., 1924. Вып. II-III. С. 29; Памятники Отечества. Иллюстрированный альманах. № 32. М, 1994. С.11.
28 Адарюков В.Я . Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923. С. 20.
29 Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи. Т. II. СПб., 1798. С. 135
30 Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г . Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С. 34.
31 Иваск У.Г. Частные библиотеки в России. Ч. 2. // Приложение к «Русскому библиофилу» 1911. СПб., 1912. С. 12.
32 Ильин Л.Ф. Книжные знаки библиотеки Военно-Медицинской Академии. Б.м., 1925.
33 Щеглов В.В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Краткий исторический очерк 1715-1915. Пг., 1917. С. 88-89, 91-92; Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Вып. II-III. Л., 1924. С. 25; Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т.1. С. 58.
34 Эттингер П.Д. Из переписки. // П.Д.Эттингер. Воспоминания современников. М., 1989. С. 12-22.
35 Известия книжных магазинов товарищества М.О.Вольф по литературе наукам и библиофилии. СПб, М., 1897. №1. С.10.
36 Бахрушин А.П. Из записной книжки А.П.Бахрушина. М., 1916. С. 3-4.
37 Охочинский В.К. 1905 год и экслибрис. // Труды Ленинградского общества эслибрисистов. Вып. VII-VIII. Л., 1926. С. 12.
38 Вестник литературы 1910. № 8. С.226. Старообрядчество: культура, современность. (Сборник). Вып. № 6. М., 1998. С. 17-30.
39 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 24
40 Гетманский Э.Д. Художественный экслибрис Российской империи (1900-1917) в двух томах Тула, 2009. Т. 1 С. 280-281
41 Иваск У.Г. О библиотечных знаках, так называемых Ex libris’ах, по поводу 200-летия их применения в России. 1702- 1902. М., 1902. С. 14.
42 Минаев Е.Н., Фортинский С.П. Экслибрис. М., 1970. С. 12.
43 Ласунский О.Г. Книжный знак. Некоторые проблемы изучения и использования. Воронеж, 1968. С. 46, 47, 56.
44 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 15-17
45 Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая четверть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. С. 303-305.
46 Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С. 18.
47 Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса. Л., 1973. С.15.
48 Книжные знаки русских художников. Под ред. Д.И.Митрохина, П.И.Нерадовского, А.К.Соколовского. Пб., 1922. С. 32.
49 Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса. Л., 1973. С. 18.
50 Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., 1979. С. 205. Тула, 1984. С. 3.
51 Гетманский Э.Д. Российский книжный знак (1917-1991) в трёх томах Тула, 2004-2005 Т. 1. С. 86; Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., 1979. С. 203.
Эксли́брис (от лат. ex libris - «из книг») - книжный знак, удостоверяющий владельца книги. Экслибрис наклеивается или проставляется печатью чаще всего на левый форзац . Экслибрис, обозначенный на внешней стороне книги (обложке или корешке), называется суперэкслибрисом .
Обычно на экслибрисе обозначены имя и фамилия владельца и рисунок, лаконично и образно говорящий о профессии, интересах или о составе библиотеки владельца. Родиной экслибриса считают Германию , где он появился вскоре после изобретения книгопечатания.
Простейший экслибрис представляет собой бумажный ярлык с именем владельца книги (иногда в сочетании с девизом или эмблемой). Художественные экслибрисы представляют собой произведения печатной графики . Они создаются различными техниками гравюры - гравируются на меди, дереве или линолеуме, выполняются цинкографским или литографским способом. Среди авторов художественных экслибрисов можно назвать таких выдающихся художников, как Альбрехт Дюрер , В. А. Фаворский и многих других.
Среди художественных экслибрисов различают:
Древнейший русский экслибрис - это рисованный от руки книжный знак игумена Досифея , обнаруженный в книгах Соловецкого монастыря за 1493-1494 годы.
Экслибрисы представляют собой как отдельное направление собирательства, так и признак, увеличивающий стоимость антикварной книги, зачастую многократно. Принадлежность книги известному владельцу существенно влияет на спрос.
Экслибрис Баварской государственной библиотеки (Королевская библиотека, XIX век)
Экслибрис игумена Досифея
Экслибрис Marco Fragonara (1998)
