После долгих лет историософской дезориентации, блуждания по советско-народническим лабиринтам, русская национально-мыслящая молодёжь возвращает себе имена своих героев. Полагаем, что нашему читателю будет интересно ознакомиться с жизненным путём того, чьё имя окружено таким почётом в русском национально-освободительном движении. .
Виктор Александрович Ларионов появился на свет 13 июля 1897 года, в Санкт-Петербурге. С детства проявлял интерес к военному ремеслу. Окончание Ларионовым гимназии пришлось на момент максимального военного напряжения России в Великой (Первой мировой) войне.
С сентября 1916 года он обучается морскому делу в «Отдельных гардемаринских классах», морском училище, готовившем элитные кадры для русского флота. Практику гардемарина Ларионов отрабатывал на крейсере «Орёл», на борту которого он посетил Дальний Восток, включая британские колониальные владения. В Сингапуре экипажу «Орла» довелось столкнуться с закрытой британской тюрьмой в открытом океане, где держали в ужасающих условиях индусских националистов. По сделанным много лет спустя признаниям самого Ларионова, эта картина запредельных человеческих страданий произвела на него и его спутников громадное впечатление (забегая вперёд отметим, что Ларионов принадлежит к числу тех русских националистов, которые сознательно поддержали Третий Рейх в его схватке с капиталистическими державами, начиная с 1 сентября 1939-го, а не после 22 июня 1941-го, когда прогерманский выбор белой эмиграции стал неизбежным в силу начала войны против большевизма).
Однако возвращение в мае 1917 года на Родину ещё сильней испортило настроение юному гардемарину; как флот в целом, так и «классы» в отдельности оказались неизлечимо инфицированы бациллами интернациональной революции. Ларионов принял решение перевестись в Константиновское артиллерийское училище, атмосферу которого, по всей видимости, находил более здоровой. В случае успешного прохождения обучения он мог бы стать офицером-артиллеристом в чине прапорщика и отправиться, наконец-то, на германский фронт.
Но октябрьский большевицкий переворот перечеркнул планы Ларионова. В Константиновском училище он проучился всего несколько месяцев лета-осени 1917 года, так и не успев попасть в «стальные грозы» европейской войны. Как и все обладающие здоровым национальным самосознанием юнкера, он явственно увидел, что дальнейшая борьба за Россию будет проходить не на германском фронте, а на внутреннем. В числе наиболее отчаянных товарищей Виктор нелегально выезжает на Дон, где в то время формировалась Добровольческая армия.
По прибытии Ларионов был зачислен в Юнкерский батальон, первое формирование тайной организации генерала Алексеева. Немногочисленное юнкерско-офицерское добровольчество медленно, но верно кристаллизовалось в полноценную русскую вооружённую силу, и Ларионов занял своё место в ней. Выходец из артиллерийского училища, он сразу попал в сводную Михайловско-Константиновскую артиллерийскую батарею, и уже 27 ноября принял участие в боях против красных на станции Нахичевань-на-Дону, где был ранен. Находясь на больничной койке, неоднократно видел легендарных вождей Белого движения — атамана Каледина, генералов Корнилова и Алексеева, навещавших раненых добровольцев. В начале февраля 1918 года Ларионов выписался из больницы и принял участие в знаменитом Ледяном походе. Уже 26 февраля, вместе с другими юнкерами, был произведён Корниловым в офицеры; батарея, в которой служил Ларионов, была переименована в дивизион и придана Офицерскому батальону генерала Маркова.
Дальнейший боевой путь Ларионова как офицера-артиллериста в рядах марковцев включал в себя Второй Кубанский поход, оборону Донецкого каменноугольного бассейна зимой 1918-19 гг. и поход на Москву. В октябре 1919 года он получил второе ранение и покинул госпиталь только в канун печально известной эвакуации Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР) из Новороссийска («Новороссийская катастрофа»). В Крыму батарея Ларионова так и не была восстановлена из-за нехватки орудий, утопленных у причала Новороссийского порта. Молодой фронтовик записался в Конно-артиллерийский взвод при конвое генерала Кутепова, в рядах которого сражался против большевиков в Северной Таврии. Бросок красной конницы Будённого на Перекоп встретил в рядах запасного Корниловского полка, почти полностью изрубленного при прорыве сквозь него большевиков. В этом бою Ларионов проявил особое мужество: несмотря на то что лошадь под ним была ранена, он смог, отстреливаясь, сразить двух преследователей и достичь белых позиций на лошади убитого им будённовца. Этот эпизод произвёл сильное впечатление на фоне упаднических настроений, царивших в ходе эвакуации из Крыма, и уже в Галлиполийском лагере (Турция) Ларионов был назначен командиром Офицерского взвода конвоя генерала Кутепова. Свою первую войну против коммунизма Ларионов закончил в чине капитана.
В эмиграции, отталкиваясь от личного опыта, Ларионов предложил собственную градацию боевых частей ВСЮР, отдавая приоритет ударным полкам (корниловцам, дроздовцам, марковцам, алексеевцам). Их бойцов он называл «солдатами национальной революции» и противопоставлял восстановленным полкам Императорской армии и казакам. В одной из своих статей, написанной в 1940 году, Ларионов следующим образом размышляет над причинами неудачи белой борьбы: «После смерти генералов Корнилова, Маркова, Дроздовского, подлинных вождей национального движения и его вдохновителей, способных, действительно, творить историю, остались рыцари и Дон-Кихоты кадетской и монархической контр-революции, в которую они дружными усилиями обратили белое национальное движение».
В 1921 году Ларионов перебирается из Галлиполийского лагеря к родственникам в Финляндию. Там он присоединяется к Русскому Обще-Воинскому Союзу (РОВС) и Боевой организации генерала Кутепова, занимавшимся диверсионной деятельностью на территории СССР. С этого момента фронтовик Ларионов становится партизаном (в широком смысле) Ларионовым. Не дожидаясь иностранной интервенции против Совдепии, националистическая эмиграция активизирует собственное подполье в оккупированной Интернационалом России. В 1927 году Ларионов совершает свой самый знаменитый «национал-революционный» поступок.
Во главе «тройки», куда, кроме него, входят бывшие гимназисты русской гимназии в Гельсингфорсе С. Соловьёв и Д. Мономахов, он переходит советско-финскую границу. 7 июня группа русских диверсантов закидывает гранатами собрание «Агитпропагандного Отдела Ленинградской Коммуны», ранив, по советским данным, 26 человек, и благополучно отходит в Финляндию. «Теракт» произвёл огромный эффект как в СССР, так и за его пределами, наглядно продемонстрировав степень русской непримиримости к коммунизму. Под давлением советских властей Ларионов был выслан и поселился во Франции.
Во Франции белогвардейский «национал-террорист» не прекращает своей борьбы за освобождение Отечества. Теперь он больше времени уделяет воспитанию русской молодёжи, которая во Франции находилась в особенно уязвимом положении, подвергаясь неумолимой ассимиляции и тлетворному влиянию галльского республиканизма. Ларионов встаёт во главе кружка «Белая идея», молодёжной военизированной организации, ориентированной на идеи «интегрального национализма». Своей целью «Белая идея» видела «появление в будущей борьбе воина — политического инструктора, несущего не только меч и огонь, но и творческую одухотворенную идею»... Активисты «Белой идеи» получали надлежащую подготовку, включавшую военные знания, стрельбу, бокс, сдачу спортивных нормативов. Небольшая по численности организация громко заявила о себе, устроив в 1934 году драку с псевдопатриотами-советофилами из «младоросской» партии во время выступления их лидера А. Казем-Бека.
Ларионов один из первых заподозрил в измене респектабельного на первый вид генерала Скоблина, одного из руководителей РОВС. В частности, Ларионову удалось сорвать план Скоблина по отправке белых бойцов на верную смерть в СССР. Позднее раскрылась роль Скоблина и его жены, певицы Н. Плевицкой, в похищении агентами НКВД председателя РОВС генерала Миллера. Ларионов собирался дать показания по делу Плевицкой (Скоблин был ликвидирован своими хозяевами, которые выбросили его из самолёта над красной Испанией), но был выслан из Франции правительством просоветского «Народного фронта» («антифашистского» объединения социалистов, коммунистов и леволибералов).
Следующим пристанищем Ларионова стала национал-социалистическая Германия, которой он неподдельно сочувствовал из-за твёрдой антибольшевицкой политики Гитлера. Здесь он наконец-то почувствовал себя «в своей тарелке». Устроившись в берлинскую русскую газету «Новое слово», Ларионов пишет яркие публицистические и мемуарные статьи. Им разоблачаются просоветское течение «оборонцев», бутафорские «монархисты», эмигрантские «непротивленцы», сторонники ориентации на Францию и масоны. Не брезгует Ларионов и антисемитской риторикой, что вполне отражает настроения тогдашнего европейского и русского социума. «Как Германия и Италия были спасены, так и Россия будет спасена не болтливым, либеральным интеллигентом, а воином-фронтовиком, познавшим в кровавом испытании святую правду своего народа» — признавался Ларионов в статье с говорящим названием «Корни русского фашизма». В 1939 году он курирует Национальную Организацию Русской Молодёжи (НОРМ), задумывавшуюся как «русский Гитлерюгенд».
Начало Второй мировой войны Ларионов встретил с надеждой. Он не поддался соблазну объявить Сталина «русским императором» на основании того, что Красная армия оккупировала украинские и белорусские области Польши. Вместе с тем идеолог и практик русской Национальной Революции придерживался строго прогерманской ориентации, невзирая на подписанный между Берлином и Москвой пакт о ненападении. Ларионов пламенно осуждал попытки поставить русскую эмиграцию на службу демократическим союзникам, справедливо видя в этом «национальное унижение». Отдельной трагедией для Ларионова стала принудительная мобилизация русской молодёжи во французскую армию, приведшая к ненужной трате русской крови. Но надежда на то, что европейский военный смерч затронет и Россию, приведёт к её освобождению от большевицкого ига, не ослабевала в нём.
22 июня 1941 года его надежде суждено было исполниться: германские войска перешли советскую границу. Европейский меч занесён над большевицким драконом. Ларионов не замедлил присоединиться к борьбе, столь судьбоносной для России. В 1941 году он как корреспондент «Нового Слова» посещает Смоленск, город, заслуживший от просоветских историков звание «столицы русского коллаборационизма». Жестокие и захватывающие картины современной войны, столь не похожей на войну его молодости, наводили его на весьма интересные мысли: «Как ни трагична и убийственна для многих людей война, она имеет свои положительные стороны: она будит новые мысли, выплавляет, выжигая старое, новые формы, она освежает воздух, ставший смертельно душным, она омолаживает народы и делает их способными к восприятию идей высшего порядка. В страшных боях современности выковывается новое поколение людей, ничем не похожее ни на дряблых интеллигентов, ни на подхалимов или рабов». Думается, что подобные слова актуальны и для нашего времени.
С появлением на военно-политическим горизонте Русской Освободительной Армии (РОА) Ларионов вступает в её ряды. В вооружённых силах Комитета Освобождения Народов России (КОНР) он занимает должность офицера по особым поручениям, в чью компетенцию входила разведка и контрразведка. После поражения Германии, а вместе с ней и всего Русского Освободительного Движения, Ларионов, как белоэмигрант, избегает выдачи большевикам. Закат жизни он проводит в Мюнхене, периодически печатаясь по вопросам истории Белого движения. Точная дата смерти «белого диверсанта», к сожалению, неизвестна, он ушёл из жизни приблизительно после 1984 года.
Виктор Ларионов, безусловно, оставил яркий след в русской истории. Гардемарин, фронтовик, диверсант, контрразведчик, публицист… В жизни он умел разить как мечом, так и пером. Один из немногих, Ларионов пытался оформить праведную, горячую, но, увы, довольно аморфную «белую идею» в современную национал-революционную идеологию. И, надо сказать, его усилия на этой стезе не пошли прахом: молодая Россия поднимается сегодня против евразийско-чекистского ига с его именем на устах. (
Сегодня с утра прочитал замечательный текст, написанный в далеком 1939г. легендарным человеком. Капитан Ларионов - участник Кубанского "Ледяного похода", в годы "Великой смуты" воевал в составе марковской артиллеристской бригады. После поражения Белого движения, находясь в эмиграции, был участником боевого крыла РОВСа, так же руководил национально-террористической организацией "Белая Идея". В антисоветской работе капитан показал себя не только практиком-террористом, но и замечательным теоретиком, сумевшим придать новый стимул Белой Борьбе, вывести ее на качественно иной уровень.
Деятельность созданного Ларионовым воинского братства сочетала два элемента подготовки бойцов: военно-спортивный, и политический. Своим идеалом он видел "появление в будущей борьбе воина — политического инструктора, несущего не только меч и огонь, но и творческую одухотворенную идею". "Суровость, закаленность, дисциплинированность солдата, соединенная с энтузиазмом, монашеским экстазом революционера" - вот те черты характера, которые, по мнению Ларионова, должны быть присущи настоящему националисту-революционеру, будущему творцу истории и строителю Новой Национальной России.
Огромная благодарность slavynka88 , разместившей в своем ЖЖ оригинальный текст статьи капитана Ларионова.
Оригинал взят у slavynka88 в Виктор Ларионов "Наша молодежь"
Капитан Виктор Ларионов - один из выдающихся, но практически забытых героев русского сопротивления. Гардемарин, участник конспиративной студенческой офицерской организации, он включился в Освободительную борьбу с самого момента её начала. В будущем у него будет сражение на Перекопе, террористическая деятельность в оккупированном коммунистами Петрограде, разоблачение мерзавца Скоблина, работа с русской молодёжью, служба в РОА.
В данном посте предлагается статья Виктора Ларионова «Наша молодежь», напечатанная в 1939 году в газете «Новое слово». Эта статья представляет несомненный интерес как образец мысли передового русского националиста, из которой особенно отчетливо видно, какие идеалы двигали подобных ему героев на боевые подвиги.
НАША МОЛОДЕЖЬ.
Наша смена, ее интересы - общественные и политические, ее облик культурный и моральный, ее взгляды ее взгляды на будущее, оценка ею нашего прошлого - вот вопросы, интересующие старшее поколение.
Кому передается российская идея, на чьи плечи ляжет тяжесть искупления прошлого, ведь и промотавшийся отец - все же отец и в праве спросить сына: «Камо грядеши?..»
Русская молодежь делится на две неравные по численности, но может быть равноценные по своему значению части: молодежь эмигрантская и молодежь подсоветская.
Различны, конечно, жизненные этапы здесь и там, различны достоинства и недостатки молодой смены, вытекающие из жизненных условий…
Либерально-масонские и еврействующие круги довоенной России организованно развращали молодежь. Место Фенимора Купера, Майн Рида и Жюль Верна занял Пинкертон и русскому гимназисту привили вкус к жизни уголовного мира…
Затем, когда появились первые признаки зрелости, молодежи подсовывали «Ключи счастья» Вербицкой, бульварный журнал, возбуждающе аморальное кино низвергали случайные идеалы и юношескую чистоту в помойные ямы, всячески устно и печатно обращали самое высокое чувство в физиологию. «La femme c’est une machine pour faire les enfante» - сказал еще в третьем классе гимназии пишущему эти строки один еврейский мальчик - Раппопорт. И эти слова казались нам - русским мальчикам новым откровением моды, отражением передовой мысли, «адски шикарно сказано…»
Затем шел Арцыбашев и подводил идейную базу под моральную распущенность и грозную безыдейность русской молодежи…
Быт неотделим от политики - это старая истина, но не многими эта истина понята…
Бытовая распущенность русского общества и особенно молодежи способствовала и керенщине и большевизму.
Морально, молодежь была давно подготовлена к революции, в коей прежде всего видела свободы от каких бы то ни было обязанностей…
Широкие горизонты свобод манили неудержимо и лишь ничтожная кучка молодежи оказалась в другом лагере, пытающимся отстоять от анархии - святую и великую идею родины…
Восторжествовавший марксизм продолжал, вернее, завершал дело «передовой» интеллигенции: выросший Раппопорт получает возможность издевательства над русскими девушками. Коллонтай проводит в жизнь свою теорию свободной любви и комсомольский лозунг «стакана воды».
Чубаровщина и детская беспризорность, как логическое следствие «стакана воды», - распускаются махровым цветом.
Государство летит в черную бездну голода, террора и анархии, и лишь отсутствие в то время в мире какой бы то ни было враждебной большевизму силы дало возможность человекообразным гориллам и выросшим еврейским мальчикам творить и русский быт и русскую политику…
Но вот молодежь выпила до дня чашу жизни и ужаснулась… Со дна чаши глянул страшны оскал вечной смерти: смрадной гнили-тлена-ничто…
Прогремел выстрел Есенина, первым осознавшим запоздавшую истину, и началось отрезвление.
Выросло еще одно поколение молодежи и на могиле Есенина зазеленела трава какого-то нового идеализма подсоветской молодежи, еще туманного и неоформившегося, но несомненно существующего и не только в быту, но и в политике…
Эти новые веяния подсоветской молодежи возникли вопреки Сталину, вопреки ГПУ, вопреки Коллонтай и Калинину, вопреки слащавой советской казенщине. Это здоровая реакция русской молодежи, нежелающей уходить в отброс, в шлак марксизма, во тьму. Это борьба, вернее, первые признаки борьбы русской молодежи за жизнь. Нет больше ни «стакана воды», ни «без черемухи». Молодежь ищет идеала, ищет верности, дружбы и любви… Молодежь ищет родину, которую теперь только и заслоняет от молодежи Сталин, только что разгромивший верхи комсомола, очевидно, не по маловажным причинам…
Молодежь эмигрантская не выпила чашу жизни до дна, она же в большинстве и не прошла ни голода, ни тяжкой школы молодежи подсоветской. Многие родители, пережив сами мытарства, хотели во что бы то ни стало уберечь от тяжких испытаний своих детей. Большинство детей «подкованы» образованием, им дана возможность жить…
Потрачены огромные средства на нашу зарубежную молодежь, но простит меня Бог за дерзкую мысль: не потому ли нет у нас кадра революционеров, кадра бойцов, что есть спокойная сытость, инженерское жалованье и нет ни борьбы, ни тоски, ни России…
«Ну когда-нибудь поедем «строить»… Воротиться должны другие, мы - ценность, мы должны только строить и не должны, да и не хотим рисковать… Мы - циники, но не революционеры…»
Другие ждут, что вернется, как с неба, - «величие прошлого» и русская жизнь, такая широкая и привольная по рассказам отцов, раскроется перед ними.
Зарубежная молодежь воспитана пассивной…
В то время как Коллонтай и Крупская, еврейские мальчики и гориллы занимались вивисекцией над молодежью в СССР, масонские и жидо-масонские «Христианские союзы молодых людей», скауты и «ИМКИ» не дремали в эмиграции, имея основной целью отвлечь русскую молодежь от борьбы за Россию, от национализма. Ловко подброшенными идеями непротивления злу, приматом духовного начала, отвращением к «насилию» произвели полную моральную демобилизацию молодежи.
«Молодежи надо учиться и никакой политики» - вещали доброжелатели и воспитатели молодежи…
Врете, господа воспитатели - лакеи жидовских «ИМОК», сознательно отвлекая молодежь от политики, вы ее толкали лишь в быт.
Вы культивировали безыдейность, эгоизм - собственного устройства и благополучия, вы прививали арцыбашевщину, вы культивировали молодой цинизм. Вы не указывали никакой цели впереди, никакой идеи, под внешней дисциплиной и военной муштрой таилась страшная пустота и мораль волчьей своры.
Нет границ вашей вины, г.г. представители «ИМОК».
На этом должна быть поставлена точка. Быт молодежи не должен быть отделен от политики: молодежь должна жить и работать во имя высокой цели - для России и, если для непосредственной работы сейчас нет возможностей, то все же во имя России надо совершенствоваться, надо быть честным, храбрым, самоотверженным для нее.
Эмигрантская молодежь делится на организованную и неорганизованную. Организованная легче сопротивляется денационализации, менее оторвана от родных корней, ибо многие организации воспитывают молодое поколение в национальном духе и противятся моральному разложению и отчужденности. Общевоинский союз, НТСНП, Белая идея, Витязи, Юные добровольцы, Разведчики делают большое русское дело, сохраняя родине ее детей, вооружая их опытом, знаниями и воспитывая дух активности и самопожертвования.
Мы не знаем, когда пробьет час возможности борьбы за Россию. Но мы знаем, что русская молодежь должна быть к этому часу готова и не имеет права его проспать.
В СССР - не благополучно: после разгрома верхушки комсомола на параде физкультурников в Москве 15-го июня русская беспартийная молодежь была отодвинута на задний план. Доминировала молодежь: башкирская, монгольская, азербайджанская, узбекистанская, армянская - вся отборная, преданная Коминтерну желтая армия, игравшая еще в 1917 г. роль в борьбе против национальной России. Кроме желтолицего сброда, фигурировали лишь чекистская молодежь из «Динамо» да «знатные люди»…
Эмигрантская молодежь должна слушать дыхание, биение пульса молчащей советской молодежи, враждебной строю, носящей в сердцах тайный Град Китеж…
Наша молодежь должна остерегаться «пророков» и «воспитателей», зовущих к непротивлению и аполитичности не менее тех, кто проповедует «величие прошлого» и дезинформирует молодежь о кисельных берегах прошлой России. Кисельные берега и привилегии не вернутся… Молодежь должна думать лишь о работе и о борьбе, изучать суровое настоящее. Молодой взор должен быть устремлен лишь вперед.
Виктор Ларионов
Затем учился в Отдельных гардемаринских классах и Константиновском артиллерийском училище. В ноябре 1917 вместе с др. юнкерами училища уехал на Дон и вступил в Белую Добровольческую армию. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода добровольцев. Воевал в составе Марковской артиллерийской бригады, был дважды ранен. Гражданскую войну закончил в чине капитана.
В эмиграции проживал в Финляндии, вступил в тайную боевую организацию генерала А.П. Кутепова, члены которой осуществляли партизанские вылазки на территорию СССР. В июне 1927 группа белых партизан во главе с Ларионовым сумела проникнуть в Центральный Ленинградский партклуб и взорвать зал заседаний, где в это время собрался коммунистический актив для обсуждения «доклада тов. Ширвиндта». Всей группе удалось благополучно уйти через советско-финляндскую границу.
В сент. 1927 по требованию советских властей Ларионов был выслан из Финляндии и поселился в Париже. Принимал активное участие в деятельности Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), объединявшего бывших ветеранов Белых армий.
В сер. 30-х Ларионов создал и возглавил военизированную молодежную организацию «Белая идея», деятельность которой сочетала «два элемента подготовки бойцов: и военно-спортивный, и политический». Своим идеалом ОБИ видела «появление в будущей борьбе воина - политического инструктора, несущего не только меч и огонь, но и творческую одухотворенную идею. Суровость, закаленность, дисциплинированность солдата, соединенная с энтузиазмом, монашеским экстазом революционера».
Программа ОБИ включала в себя формулирование «общепонятной, краткой, лишенной расплывчатости, неясности и философских рассуждений идеологии, а наряду с этим стрельбу, бокс, спортивные нормы и военные знания.
Помимо всего этого основой организации является ее братская сплоченность, ограниченность в числе, личная дружба, ответственность друг за друга, высоко чтимое понятие чувства товарищеской чести. Знак организации - знак спайки: кольцо (круг), пронзенное мечом, т. е. идеей борьбы.
В составе организации есть молодежь, кончившая Высшие военные курсы, есть скауты и разведчики (инструктора), есть инженеры, а также люди с боевым и революционным стажем» (см.: Ларионов В. Организация «Белая идея». Наш путь [Харбин], 1938, № 3, с. 3).
В дек. 1937 ОБИ присоединилась к Российскому Национальному Фронту (РНФ), возникшему по инициативе дальневосточного Российского Фашистского Союза К. В. Родзаевского (см.: Русский фашизм). Истоки «русского фашизма» Ларионов, как и генерал К. В. Са харов, видел в «белой борьбе с коммунистическим интернационалом».
В апр. 1938 Ларионов, генерал А. В. Туркул и ряд др. правых русских эмигрантов решением прокоммунистического французского правительства Л. Блюма были высланы как «нежелательные лица» в Германию.
В Берлине Ларионов работал штатным сотрудником русской газеты «Новое слово», также входившей в РНФ.
В 1939 Ларионов встал во главе вновь образованной Национальной Организации Русской Молодежи (НОРМ), в состав которой вошли все ранее существовавшие белоэмигрантские молодежные объединения в Германии.
В 1941 Ларионов в качестве корреспондента «Нового слова» посетил оккупированный немцами Смоленск. Позднее служил в «Русской Освободительной армии» в должности офицера по особым поручениям (разведка и контрразведка).
После второй мировой войны жил в Мюнхене, много печатался по вопросам истории Белого движения. Скончался в Германии.
Viktor Larionov
Карьера: Писатель
Рождение: Россия, 13.7.1897
Ларионов Виктор Александрович (13.07.1897после 1984), публицист и общественный деятель. Родился в С.-Петербурге. В 1916 окончил 8-ю Петроградскую гимназию.
Затем учился в Отдельных гардемаринских классах и Константиновском артиллерийском училище. В ноябре 1917 сообща с др. юнкерами училища уехал на Дон и вступил в Белую Добровольческую армию. Участник 1-го Кубанского (Ледяного) похода добровольцев. Воевал в составе Марковской артиллерийской бригады, был дважды ранен. Гражданскую войну закончил в ранге капитана.
В эмиграции проживал в Финляндии, вступил в тайную боевую организацию генерала А.П. Кутепова, члены которой осуществляли партизанские вылазки на территорию СССР. В июне 1927 группа белых партизан во главе с Ларионовым сумела пробраться в Центральный Ленинградский партклуб и взорвать зал заседаний, где в это время собрался коммунистический актив для обсуждения доклада тов. Ширвиндта. Вэтот группе удалось успешно оставить посредством советско-финляндскую рубеж.
В сент. 1927 по требованию советских властей Ларионов был выслан из Финляндии и поселился в Париже. Принимал активное участие в деятельности Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), объединявшего бывших ветеранов Белых армий.
В сер. 30-х Ларионов создал и возглавил военизированную молодежную организацию Белая идея, дело которой сочетала два элемента подготовки бойцов: и военно-спортивный, и политический. Своим идеалом ОБИ видела явление в будущей борьбе воина политического инструктора, несущего не только клинок и жар, но и творческую одухотворенную идею. Суровость, закаленность, дисциплинированность солдата, соединенная с энтузиазмом, монашеским экстазом революционера.
Программа ОБИ включала в себя формулирование общепонятной, краткой, лишенной расплывчатости, неясности и философских рассуждений идеологии, а наряду с этим стрельбу, бокс, спортивные нормы и военные знания.
Помимо всего этого основой организации является ее братская сплоченность, ограниченность в числе, личная приятельство, ответственность дружбан за друга, приподнято чтимое понятие чувства товарищеской чести. Знак организации знак спайки: колечко (круг), пронзенное мечом, т. е. идеей борьбы.
В составе организации есть молодая поросль, кончившая Высшие военные курсы, есть скауты и разведчики (инструктора), есть инженеры, а ещё люди с боевым и революционным стажем (см.: Ларионов В. Организация Белая идея. Наш стезя [Харбин], 1938, 3, с. 3).
В дек. 1937 ОБИ присоединилась к Российскому Национальному Фронту (РНФ), возникшему по инициативе дальневосточного Российского Фашистского Союза К. В. Родзаевского (см.: Русский фашизм). Истоки русского фашизма Ларионов, как и генерал К. В. Сахаров, видел в белой борьбе с коммунистическим интернационалом.
В апр. 1938 Ларионов, генерал А. В. Туркул и строй др. правых русских эмигрантов решением прокоммунистического французского правительства Л. Блюма были высланы как нежелательные лица в Германию.
В Берлине Ларионов работал штатным сотрудником русской газеты Новое слово, ещё входившей в РНФ.
В 1939 Ларионов встал во главе сызнова образованной Национальной Организации Русской Молодежи (НОРМ), в состав которой вошли все раньше существовавшие белоэмигрантские молодежные объединения в Германии.
В 1941 Ларионов в качестве корреспондента Нового слова посетил оккупированный немцами Смоленск. Позднее служил в Русской Освободительной армии в должности офицера по особым поручениям (разведка и контрразведка).
После второй важный войны жил в Мюнхене, страсть сколько печатался по вопросам истории Белого движения. Скончался в Германии.
Наумов С.
Закончил Киевскую мужскую классическую гимназию. Обучался на медицинском факультете Киевского императорского университета Св. Владимира (18871893).
Английский писатель, литературовед. Президент международного Пен-клуба (19741976), член Королевского литературного общества (с 1969). Крупнейший..
русский литературовед, критик, теоретик литературы, прозаик, журналист, сценарист, теоретик кино. Отец Борис Владимирович Шкловский, преподаватель,..
БълогвардейскМ романъ
Б. Ильвов -В. Ларионов
ББК 84(0)9 У 68
ББК 84(0)9 У 68
Составители серии
О.Г. Гончаренко, Д.С. Федотов
У68 Ураган. Последние юнкера. Романы / Б.Я. Ильвов, В.А. Ларионов. - М.: Вече, 2007. - 448 с. (Белогвардейский роман).
ISBN 978-5-9533-2385-7
Издательство «Вече» представляет новую серию художественной прозы «Белогвардейский роман», объединившую произведения авторов, которые в подавляющем большинстве принимали участие в Гражданской войне 1917-1922 гг. на стороне Белого движения.
В данную книгу вошли произведения двух боевых офицеров, ветеранов знаменитого Ледяного похода Добровольческой армии генерала Корнилова.
Роман «Ураган» капитана 2-го ранга Бориса Ильвова повествует о судьбах его современников, сошедшихся в военном противостоянии тех лет.
Не менее силен напряженностью сюжета и накалом страстей роман капитана-артиллериста Виктора Ларионова «Последние юнкера», посвященный последнему походу Вооруженных сил Юга России на Москву.
© ООО «Издательский дом «Вече», 2007
ISBN 978-5-9533-2385-7
ISBN 978-5-9533-2385-7
БУРИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Между выходом романов «Последние юнкера» и «Ураган» лежит почти полвека.
Эти две непохожие друг на друга книги, созданные вдохновением капитана-артиллериста и морского офицера- капитана 2-го ранга, неразрывно объединены общим прошлым их авторов. Оба писателя начинали военную карьеру в гардемаринских классах, готовясь послужить великой России в морских походах и баталиях. Каждый из них подошел к роковой черте 1917 года, не подозревая, что очень скоро их сплотит в знаменитом Ледяном походе Добровольческая армия, а потом судьба вновь разведет их по фронтам Гражданской войны.
Старший лейтенант императорского флота Борис Яковлевич Ильвов и юнкер артиллерийского училища Виктор Александрович Ларионов начинали свой поход за Россию под командованием генерала Корнилова в роковой февральский день 1918 года через донские снежные пустыни на Кубань, навстречу неизвестности. О том, что привело Ильвова и Ларионова в ряды добровольцев, нетрудно догадаться, ознакомившись с их произведениями, где авторы, не сговариваясь, выражают свое неприятие новой, большевистской власти.
Капитан Марковской артиллерийской бригады Виктор Ларионов, лично знакомый с генералом Кутеповым, известный активист РОВСа, один из немногих продолживший - в практическом плане - борьбу с большевизмом после исхода войск Врангеля из Крыма. Будучи членом боевой кутеповской организации, Ларионов успешно проник на территорию СССР, участвовал во взрыве ленинградского партийного клуба на Мойке и вернулся живым. Об этой смелой вылазке сохранились воспоминания самого Ларионова, опубликованные во Франции и ставшие достоянием российского читателя уже в наши дни. А затем была долгая жизнь за рубежом, сотрудничество с германской военной разведкой в годы Второй мировой войны и тихая старость в Западной Германии.
Полная и детальная биография Виктора Ларионова до сих пор так и не написана, несмотря на наличие двух книг - «Последние юнкера» и не менее знаменитой «Боевой вылазки в СССР», вышедшей в Париже в 1931 году.
В сравнении с окутанной дымкой исторической тайны жизнью Ларионова, земной путь Бориса Яковлевича Ильвова известен гораздо лучше. Бравый лейтенант Балтийского флота, знаток минного дела и участник Великой войны, Ильвов искренне полагал, что не интересуется политикой, вплоть до роковой черты, пролегшей между русскими людьми в марте 1917 года.
Офицеры Балтийского флота одни из первых столкнулись с массовым неповиновением нижних чинов и
беспорядками на берегу. Кронштадтское избиение офицеров, гибель адмиралов, череда мятежей на военных кораблях в условиях военного времени нанесли непоправимый удар всему русскому флоту.
Временной правительство, пришедшее на смену монархии, поторопилось опубликовать печально известный «Приказ №1», в корне подрывавший централизованную систему управления армией и флотом, лишивший, в частности, офицеров флота власти над вверенными им экипажами. На кораблях избирались матросские комитеты, оспаривавшие решения флотских командиров и даже решавшие их жизни и судьбы. Присягавшие на верность государю офицеры в большинстве своем поспешили подать в отставку.
Были и другие, решившие с оружием в руках воспротивиться новому порядку вещей. К последним и принадлежали братья Ильвовы - Сергей и Борис. После падения Временного правительства оба отправились на Дон, чтобы влиться в ряды формирующейся Добровольческой армии. В первых числах января 1918 года братья были зачислены в так называемую Морскую роту Офицерского полка, состоявшую из представителей флотов и флотилий погибшей империи. В ее рядах Ильвовы прошли нелегкие версты Ледяного похода, после которого пути братьев разошлись.
Борис Ильвов был ранен и по выздоровлении, в мае 1918 года, на короткое время стал начальником штаба Донской флотилии у гостеприимно встретившего его казачества. Сергей Ильвов продолжил боевой путь в Марковском полку, был тяжело ранен в бою под Лежанкой и отправлен на длительное лечение.
Крушение Донского фронта, победы большевиков и блокада Дона силами Красной армии заставили многих морских офицеров искать новые возможности для продолжения борьбы с большевизмом. Кто-то поступал служить на бронепоезда, кто-то перебирался на другие фронты, где их знания и опыт в морском деле могли послужить России. Борис Ильвов, получивший в боях на Дону чин старшего лейтенанта, после многочисленных приключений добрался до Восточного фронта адмирала Колчака и вскоре получил назначение в Сибирскую флотилию.
Сибирская флотилия имела в составе два дивизиона, ходившие по рекам Обь и Иртыш. Из этих дивизионов был сформирован образцовый морской батальон в 1500 штыков со взводом артиллерии и 30 пулеметами, которым командовал старший лейтенант гвардейского экипажа Петр Валерианович Тихменев. Ротными командирами у него служили бывший артиллерийский офицер легендарного крейсера «Варяг» Владимир Густавович Гессе и перешедший недавно с Камской флотилии Георгий Александрович Мейрер.
Сергей Ильвов, чудом спасшийся из захваченного красноармейцами госпиталя, пробрался на Северный Кавказ, а оттуда - на Каспий, где получил должность артиллерийского офицера на корабле «Полезный» Каспийской флотилии.
Путь артиллериста Виктора Ларионова, произведенного в то же время в первый офицерский чин, лежал на север в составе Марковской артиллерийской бригады. Вооруженные силы Юга России устремились в свой последний поход на Москву. Это была своего рода вершина борьбы, преодоление которой сулило победу либо неминуемую табель всего Белого дела на Юге России. Этот знаменитый военный поход занимает в книге Виктора Ларионова значительную часть повествования и представлен в виде серии очерков о боевых действиях, а лучше сказать - ярких эпизодов, рисующих картину войны.
Переменный успех в борьбе с большевизмом присутствовал и на других фронтах Гражданской войны. В то время как Сергей Ильвов служил начальником катеров-истребителей, его брат Борис, получивший звание капитана 2-го ранга, продолжал службу на дальних рубежах России. Эвакуация белых фронтов разбросала братьев по разным географическим точкам. Сергей оказался в персидской Басре, а Борис - в далеком Константинополе. Из Персии Сергей вернулся на рейд Владивостока в качестве капитана эсминца «Твердый», а затем, во время знаменитой одиссеи адмирала Старка, командовал транспортным кораблем «Байкал». Борис же попал в Китай, где принял предложение французской военно-морской миссии поступить на службу в чине лейтенанта в южно-китайском городе Шанхай. Этому городу суждено было стать местом встречи братьев и дальнейшего жительства. Там у Бориса Ильвова и зародилась мысль о занятии литературным трудом.
