Во всех сказках Александра Сергеевича Пушкина волшебство стоит на стороне добра или играет нейтральную роль.
С благодарностью исполняла все желания старика, а точнее его жены.
Предупреждал государя о приближении врагов, чем помогал охранять государство от набегов. В конце отомстил за гибель своего хозяина звездочета, клюнув царя Дадона в темя.
Говорящее зеркальце, которое предоставляет нужную информацию играет в сказке нейтральную роль. Однако оно всегда было честным со своей хозяйкой, и не пыталось льстить ей.
Пёс чувствовал исходящее от старухи зло и всеми возможными способами предупреждал молодую царевну об опасности.
Ко всем этим природным явлениям обратился королевич Елисей. Они помогли ему найти царевну.
В «Сказке о царе Салтане» морские волны вынесли на берег бочку с царицей и ее сыном.
Прекрасная волшебница подарила князю Гвидону город в благодарность за спасение от коршуна.
И потом она дарила ему чудеса (белочку, охрану от морских витязей), превращала князя в насекомое, чтобы он смог встретить отца. А в конце обернулась красавицей и стала женой князя.
Волшебная белочка, которая грызет золотые орешки с изумрудными ядрышками сделала князя Гвидона и всех жителей богатыми.
Морские витязи стали надежной охраной для княжества Гвидона.
Такие волшебные помощники присутствуют в сказках Александра Сергеевича Пушкина.
В волшебной сказке перед слушателем возникает иной, чем в сказках о животных, особый, таинственный мир. В нем действуют необыкновенные фантастические герои, добро и правда побеждают тьму, зло и ложь.
"Это мир, где Иван-царевич мчится по темному лесу на сером волке, где страдает обманутая Аленушка, где Василиса Прекрасная приносит от Бабы Яги палящий огонь, где отважный герой находит смерть Кащея Бессмертного".. 1
Некоторые из волшебных сказок тесно связаны с мифологическими представлениями. Такие образы, как Морозко, Водяной, Солнце, Ветер, связаны со стихийными силами природы. Наиболее популярными из русских сказок являются: "Три царства", "Волшебное кольцо", "Перышко Финиста - ясна сокола", "Царевна-лягушка", "Кащей Бессмертный", "Марья Моревна", "Морской царь и Василиса Премудрая", "Сивка-Бурка", "Морозко" и др.
Герой волшебной сказки - мужественный, бесстрашный. Он преодолевает все препятствия на своем пути, одерживает победы, завоевывает свое счастье. И если в начале сказки он может выступать как Иван-дурак, Емеля-дурак, то в конце обязательно превращается в красавца и молодца Ивана-царевича. На это обратил в свое время внимание А.М. Горький:
"Герой фольклора - "дурак", презираемый даже отцом и братьями, всегда оказывается умнее их, всегда победитель всех житейских невзгод". 2
Положительному герою всегда помогают другие сказочные персонажи. Так, в сказке "Три царства" герой выбирается на белый свет с помощью чудесной птицы. В других сказках героям помогают и Сивка-Бурка, и Серый волк, и Елена Прекрасная. Даже такие персонажи, как Морозко и Баба Яга, помогают героям за их трудолюбие, воспитанность. Во всем этом выражены народные представления о человеческой морали и нравственности.
Рядом с основными героями в волшебной сказке всегда чудесные помощники : Серый волк, Сивка-Бурка, Объедало, Опивало, Дубыня и Усыня и др. Они владеют чудесными средствами: ковер-самолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, шапка-невидимка. Образы положительных героев в волшебных сказках, помощники и чудесные предметы выражают народные мечты.
Образы женщин-героинь волшебных сказок в народном представлении необыкновенно красивы. О них говорят: "Ни в сказке сказать, ни пером описать". Они мудры, владеют колдовской силой, обладают недюжинным умом и находчивостью (Елена Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья Моревна).
Противники положительных героев - темные силы, страшные чудовища (Кащей Бессмертный, Баба Яга, Лихо одноглазое, Змей Горыныч). Они жестоки, коварны и алчны. Так выражается представление народа о насилии и зле. Их облик оттеняет образ положительного героя, его подвиг. Сказочники не жалели красок, чтобы подчеркнуть борьбу между светлым и темным началами. По своему содержанию и по своей форме волшебная сказка несет элементы чудесного, необычного. Композиция волшебных сказок отлична от композиции сказок о животных. Некоторые волшебные сказки начинаются с присказки - шутливой прибаутки, не связанной с сюжетом. Цель присказки - привлечь внимание слушателей. За ней следует зачин, начинающий повествование. Он переносит слушателей в сказочный мир, обозначает время и место действия, обстановку, действующих лиц. Завершается сказка концовкой. Повествование развивается последовательно, действие дается в динамике. В структуре сказки воспроизводятся драматически напряженные ситуации.
В волшебных сказках троекратно повторяются эпизоды (с тремя змеями бьется на Калиновом мосту Иван-царевич, трех прекрасных царевен спасает Иван в подземном царстве). В них используются традиционные художественные средства выразительности: эпитеты (конь добрый, молодецкий, луг зеленый, травы шелковые, цветы лазоревые, море синее, леса дремучие), сравнения, метафоры, слова с уменьшительными суффиксами. Эти особенности волшебных сказок перекликаются с былинами, подчеркивают яркость повествования.
Примером такой сказки является сказка "Два Ивана - солдатских сына" .
Зачин сказки изобилует бытовыми картинами и мало чем напоминает о волшебных обстоятельствах. В нем сообщаются обычные бытовые сведения: жил мужик, пришло время - он пошел в солдаты, в его отсутствие родились близнецы-мальчики, которых назвали Иванами - "солдатскими сыновьями". Таким образом, в этой сказке сразу два главных героя. Ничего чудесного, волшебного пока еще в ней не происходит. Рассказывается о том, как дети учатся, как постигают грамоту, "барских и купеческих детей за пояс заткнули". В развитии действия намечается завязка, когда молодцы отправляются в город за покупкою коней. Эта сцена наполняется элементами волшебной сказки: братья укрощают жеребцов, как сказочные герои обладают богатырской силой. "Молодецким посвистом" и громким голосом возвращают убежавших в поле жеребцов. Кони подчиняются им: "Жеребцы прибежали и встали на место, словно вкопанные". Главные персонажи сказки окружены особыми предметами, которые подчеркивают их богатырство (богатырскими конями, саблями по триста пудов). Чудесным является и то, что эти предметы они получили от седого старичка, который вывел им коней, отворив чугунную дверь в большой горе. Он же вынес им две богатырские сабли. Так крестьянские дети превращаются в богатырей. Сели добрые молодцы на коней и поехали.
В сказку введены образы распутья дорог, столбы с надписями, определяющие выбор пути и судьбу братьев. Чудесными оказываются сопутствующие братьям предметы, например символизирующие смерть платочки, которыми они обменялись. Повествование обрамляется устойчивыми сказочными формулами. Один брат добрался до славного царства, женился на Настасье Прекрасной и стал царевичем. "Живет Иван-царевич в радость, своей женой любуется, царству порядок дает да звериной охотой тешится". 3
А другой брат "день и ночь скачет без устали, и месяц, и другой, и третий". Затем Иван неожиданно попадает в незнакомое государство.
В городе он видит печаль великую. "Дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются" 4 . Двенадцатиглавый змей, который выходит из синего моря, из-за серого камня, поедает по человеку за единый раз. Даже царскую дочь везут змею на съеденье. Змей олицетворяет темные силы мира, с которыми борется герой. Иван бросается на помощь. Он смел, не знает страха и всегда побеждает в бою. Иван рубит все головы змею. Волшебно-сказовый элемент усиливается описанием природы, на фоне которой появляется змей: "Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось - из синя моря змей выходит, в гору вверх подымается…" 5 . Поединок Ивана со змеем описан лаконично.
Стремительность действию придают повторяющиеся глаголы: "Иван обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой, лег спать и проспал трое суток". 6
Казалось бы, на этом сказка должна закончится, сюжет исчерпан, но внезапно в него вплетаются новые обстоятельства с введением персонажа из царского окружения - водовоза, помыслы которого подлы и низменны.
Ситуация обостряется. Наступает кульминационный момент 7 . Водовоз выступает как "спаситель" царевны, под страхом смерти заставивший ее признать в нем спасителя. Эпизод повторяется еще два раза с двумя другими дочерьми царя. Царь пожаловал водовоза в полковники, затем в генералы, и, наконец, женил на своей младшей дочери.
А Иван три раза сражается с чудовищем, три раза грозит водовоз убить царских дочерей. Однако история заканчивается победой героя, зло наказывается, водовоз повешен, правда торжествует, младшая дочь выдана замуж за Ивана. Этот эпизод сказки заканчивается известной присказкой: "Стали молодые жить-поживать, да добра наживать".
Повествование в сказке вновь возвращается к другому брату - Ивану-царевичу. Рассказывается, как он заблудился на охоте и встретился с безобразным чудовищем - красной девицей, сестрой двенадцатиглавого змея, превратившейся в страшную львицу. Она разевает пасть и проглатывает царевича целиком. В сказке проявляется элемент перевоплощения. На помощь герою приходит чудесный предмет - платок брата, оповещающий о случившемся. Начинается поиск брата. В сказке повторяются описание охоты и действия героя. Иван - крестьянский сын попадает в ту же самую обстановку, что и Иван-царевич, но остается жив благодаря чудесному помощнику - волшебному коню. Красная девица надулась страшной львицею и хотела проглотить доброго молодца, но прибежал волшебный конь, "облапил ее богатырскими ногами", а Иван заставил львицу выкинуть из себя Ивана-царевича, пригрозив, что изрубит ее на куски.
Необыкновенное чудо в сказке и живая вода, спасающая, оживляющая Ивана-царевича. Завершается сказка концовкой: Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван - солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.
Сказка "Два Ивана - солдатских сына" сочетает все элементы волшебной сказки: композицию, трехкратное повторение эпизодов и действий героев, развитие сюжета, положительных героев и противопоставление им отрицательных чудовищ, чудесные превращения и предметы, использование изобразительно-выразительных средств (постоянных эпитетов, устойчивых фольклорных формул). В сказке утверждается добро и развенчивается зло.
Интересно отметить, что текст сказки имеет продолжение (Русские народные сказки А.Н. Афанасьева, № 155). Приводим текст:
"В некоторое время вышел Иван - солдатский сын в чистое поле прогуляться; попадается ему навстречу малый ребенок и просит милостыньку. Жалко стало доброму молодцу, вынул из карамана золотой и дает мальчику; мальчик принимает милостыню, а сам дуется - оборотился львом и разорвал богатыря на мелкие части. Через несколько дней то же самое приключилось и с Иваном-царевичем: вышел он в сад прогуляться, а навстречу ему старичок, низко кланяется и просит милостыньку; царевич подает ему золотой. Старик принимает милостыньку, а сам дуется. - Обернулся львом, схватил Ивана-царевича и разорвал на кусочки. Так и сгинули сильномогучие богатыри, извела их сестра змеиная". 8
Добрые чувства Ивана - крестьянского сына, который пожалел змеиную сестру красавицу-девицу и отпустил ее, были наказаны смертью братьев. Хотя подобный трагический финал в целом не характерен для волшебных сказок.
Авг 19 2014
Даритель, как мы видим, встречен случайно. Это - каноническая форма его появления. Передачей волшебного средства или волшебного помощника вводится новый персонаж. Если это живое существо - , дух, животное, оно может быть названо волшебным помощником, если это предмет - волшебным средством. Функционируют они одинаково. Так, и конь, и ковер-самолет доставляют в иное царство. Из волшебных помощников древнейшая форма, несомненно, - птица, в сказке, обычно, - орел или какая-нибудь фантастическая птица. Птица - древнее культовое животное. Полагали, что душа человека превращается после смерти в птицу или улетает на птице. Птица иногда выкармливается. Единственная функция этого помощника - перенести героя в тридесятое царство. Птица - зооморфная форма помощника, и таких в сказке довольно много.
Орел встречается сравнительно редко. Гораздо чаще встречается волшебный конь. Здесь нет возможности дать полный анализ этого .
Сказочный конь - гибридное существо, соединение лошади и птицы. Он крылат. Культовая роль птицы перешла к коню, когда человеком была приручена лошадь. Теперь уже не птица переносит души умерших, а конь. Но, чтобы летать по воздуху, он должен иметь крылья. Вместе с тем его природа огненная: из ушей валит дым, из ноздрей сыплются искры и т. д. Он обнаруживает также черты хтонической природы. До начала своей службы он находится под землей. Он имеет связь с заупокойным миром. Есть , в которых он подарен герою его умершим отцом.
Функции коня довольно разнообразны. Первая состоит в том, что он переносит по воздуху героя за тридевять земель в иное царство. В дальнейшем он помогает герою победить змея. Он мудрый, вещий, он верный друг и советчик героя.
К зооморфным помощникам относятся также благодарные животные. Как они добываются, об этом уже говорилось. Самых разнообразных помощников, таких, как волк, лисица, лягушка и другие, дарит или отдает в распоряжение героя также яга. Зооморфные помощники представляют собой как бы одну категорию.
Другую группу представляют собой антропоморфные помощники фантастического характера. Это всякого рода искусники, обладающие необычайным умением или искусством. Таковы Горыня, Дубыня и Усыня, двигающие горами, лесами и останавливающие реки. Это, далее, Студенец, умеющий напускать необычайный мороз, Объедало и Опивало, умеющие съедать целых быков и выпивать разом сорок бочек вина, Бегун, который бегает так быстро, что одну ногу ему приходится отстегивать, и др.
Наконец, третью группу помощников составляют невидимые духи, иногда с очень своеобразными названиями («Шмат-Разум», «Невидим» и др.). Они являются по вызову, для этого нужно знать формулу заклинания, повернуть волшебное колечко и проч. Впрочем, так же вызывают и коня: или формулой «Стань передо мной, как лист перед травой», или с помощью огнива. К числу внезапно появляющихся невидимых помощников может принадлежать и черт.
Этим, конечно, не исчерпывается список помощников. Здесь указаны только наиболее широкие группы их.
Помощники, при всем их разнообразии, объединены функциональным единством, т. е. в разных формах совершают одинаковые действия. В чем их помощь герою выражается, мы увидим ниже.
В одну категорию с волшебными помощниками могут быть объединены и волшебные предметы. Предметы действуют в сказке совершенно как живые существа и с этой точки зрения условно могут быть названы «персонажами». Так, меч-самосек сам рубит змея, клубочек катится и указывает путь.
Если богат мир сказочных помощников, то количество волшебных предметов почти неисчислимо. Нет такого предмета, который при известных обстоятельствах не смог бы играть роль волшебного. Тут и орудия (дубины, топоры, палочки), и разное оружие (мечи, ружья, стрелы), и средства передвижения (лодочки, коляски), и музыкальные инструменты (дудочки, скрипки), и одежда (рубашки, шапки, сапоги, пояса), и украшения (колечки), и предметы домашнего обихода (огниво, веник, ковер, скатерть) и т. д.
Эта особенность сказки, а именно функционирование предмета как живого существа, наряду с другими ее особенностями, определяет собой характер ее фантастичности.
Если образы волшебных помощников и волшебных предметов весьма разнообразны, то действия их, наоборот, весьма ограничены. Единообразие этих действий скрывается, скрашивается многообразием исполнителей и форм исполнения.
Априорно говоря, герой мог бы требовать от своего волшебного помощника неисчислимых и самых разнообразных услуг. Однако этого не происходит. Герой пользуется своим помощником в строго ограниченных целях.
Следя за судьбой сказочного героя, мы вынуждены установить его полную пассивность. За него все выполняет его помощник, который оказывается всемогущим, всезнающим или вещим. Герой иногда даже скорее портит дело, чем способствует ему. Он часто не слушается советов своих помощников, нарушает их запреты и тем вносит в ход действия новые осложнения, как в сказке о жар-птице. Тем не менее герой, получивший волшебное средство, уже не идет «куда глаза глядят». Он чувствует себя уверенно, знает, чего хочет, и знает, что достигнет своей цели.
Но здесь следует оговориться: герой не столько идет, сколько (гораздо чаще) летит по воздуху. Такова первая функция помощника, resp. волшебного средства. Они переносят героя через огромные расстояния по воздуху. Мы, следовательно, можем фиксировать функцию переправы. Предмет поисков находится «за тридевять земель», в «тридесятом государстве». Сказочная композиция в значительной степени построена на наличии двух миров: одного - реального, здешнего, другого - волшебного, сказочного, т. е. нереального мира, в котором сняты все земные и царят иные законы.
Хотя этот иной мир очень далек, но достичь его можно мгновенно, если обладать соответствующими средствами. Конь, орел переносят героя через леса и моря, или он улетает на ковре-самолете, или на воздушном корабле, или на лодочке, которая летит по воздуху. Быстрота полета особенно подчеркнута, когда героя несет на своих плечах черт, или какой-нибудь невидимый дух. Тогда от ветра слетает шапка.
Однако полет по воздуху - не единственная форма переправы. Герой просто едет на коне или плывет на корабле, или даже идет пешком. Во всех случаях иное царство мыслится как дальнее, что иногда подчеркивается деталями (железная обувь и проч.). Иное царство может находиться не только очень далеко, за морем, за тридевять земель, но и
Глубоко под землей или под водой, или, наоборот, высоко в горах, В таких случаях герой спускается на ремнях или канатах либо подымается по лесенке.
Функцию доставки героя в иное царство мы кратко обозначим как «переправу». Переправа героя - одна из основных функций помощника.
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Волшебные помощники и волшебные предметы . Литературные сочинения!В сказках многих народов мира есть такая категория персонажей - волшебные помощники. Им посвящены целые исследования. Те, кому интересна данная тема, могут ознакомиться, например, с книгой В. Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки». Но и без прочтения научной литературы, в общем-то, понятно, о чем речь - ведь всем нам в детстве рассказывали сказки.
Сказочный герой: Емеля, Иван-дурак или еще кто-нибудь - получает задание: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Или: «Достань перстень со дня моря-океана». Задание это герою не по силам. И он никогда бы его не выполнил, если бы не волшебный помощник (помощники).
В качестве помощников могут выступать конь, орел, волк, обитатели водной стихии (щука, золотая рыбка, рыба-кит)... Благодаря их волшебной силе герой переносится в иное царство, похищает молодильные яблоки, побивает змея, спасается от погони, достает перстень из морских глубин, разгадывает мудреные загадки и пр.
Помощь герою иногда оказывают антропоморфные существа: Мороз-Трескун, вовремя охлаждающий баню, в которой стоял такой жар, что шанса выбраться из нее живым у героя не было… Вертогор, играючи воздвигающий перед преследователями гору, дабы помочь герою оторваться от погони... Двое из ларца, способные, подобно Джинну из «Волшебной лампы Аладдина», исполнить фактически любое пожелание героя…
Характерной чертой сказок, в которых фигурируют волшебные помощники, является то, что такой помощник достается герою не случайно. Чаще всего он платит герою добром за добро. К примеру, орел помогает герою за то, что тот в прошлом проявил к нему великодушие и отказался пустить в него смертоносную стрелу.
Но у таких сказок есть и другая характерная черта: роль героя в них преимущественно пассивная. Ну не сам же он строит за ночь дворец или летучий корабль! Это делает за него волшебный помощник. Однако лавры - царская дочка и полцарства в придачу - достаются именно герою.
Когда я раз за разом возвращаюсь к вопросу о том, что В. В. Кожинову, молодому сотруднику Института мировой литературы (ИМЛИ), снискавшему славу «извлекателя Бахтина из забвения», на самом деле не по плечу была такая задача, я все время подразумеваю наличие таких вот «волшебных помощников». О которых в силу определенных обстоятельств Кожинов публично говорить не хочет.
В прошлой статье я обещала читателю рассмотреть свидетельство литературоведа Д. М. Урнова. В свое время Урнов, как и Кожинов, работал в ИМЛИ и наблюдал за процессом «извлечения Бахтина из забвения» с достаточно близкого расстояния. Так что данная тема знакома ему не понаслышке. В 2006 году Урнов опубликовал в журнале «Наш современник» (№2) статью «Вадим и Бахтин». К ней мы сейчас и обратимся.
К моменту выхода указанной статьи Вадима Кожинова уже не было в живых - он умер в 2001 году. Но многие другие свидетели и участники событий еще здравствовали. И никто из них не обвинил Урнова в искажении фактов. Стало быть, у нас есть основание отнестись к информации, озвученной Урновым, как к достоверной.
Свою статью Урнов начинает с того, что называет имя, ни разу не произнесенное Кожиновым: «Всемирная слава [Бахтина] создавалась усилиями моих однокорытников, чуть меня постарше. Это Вадим (Кожинов), Сергей (Бочаров) и Генка (Гачев). Прежде всех - Вадим... Все совершалось у нас на глазах. Как тараном пользуясь авторитетом своего тестя, В. В. Ермилова, Вадим пробивал стену бюрократических препон, теснил амбиции влиятельных лиц... А Владимир Владимирович ради дочери слушался его, а заодно патронировал и нам... Под нажимом Вадима Ермилов стал ссылаться на Бахтина в печати, а делал он это умело, демонстративно, добавляя: «как известно, еще Бахтин...».
Итак, у молодой и романтически настроенной группы сотрудников ИМЛИ, взявшихся «извлекать Бахтина из забвения», как выясняется, был «волшебный помощник» - тесть Кожинова В. В. Ермилов. Но кто такой этот Ермилов? Урнов характеризует его весьма нелицеприятно: «свирепый литературный экзекутор», «активный участник литературно-политической бойни 20–30-х годов, которого в наше время иначе как «беспринципной собакой» уже не называли…» .
Есть все основания доверять этой оценке Урнова. Но хотелось бы внести одно уточнение. Ермилов - не рядовой участник определенной литературно-политической бойни. Он - всесильный в сталинскую эпоху критик и литературовед, занимавший в 1920-1940-е годы ключевые позиции в литературной среде: был секретарем РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей) и Союза писателей СССР, кроме того, с 1926 по 1950 годы последовательно являлся главным редактором журналов «Молодая гвардия», «Красная новь» и «Литературной газеты». А «прославился» Ермилов, в частности, активным участием в кампании РАПП против Маяковского. После того как Ермилов открыл поток разносной критики в адрес Маяковского, заявив, что фигура главного персонажа его новой пьесы «Баня», бюрократа Победоносикова - «нестерпимо фальшивая», поэт разместил в зрительном зале, где шла «Баня», такой лозунг:
«Сразу
@* @* @* не выпарить
@* @* @* @* @* @* @* @*бюрократов рой.
Не хватит
@* @* @* @*ни бань
@* @* @* @* @* @* и ни мыла вам.
А еще
@* @* @*бюрократам
@* @* @* @* @* @* @* помогает перо
критиков –
@* @* @* @* вроде Ермилова...»
Под давлением РАПП Маяковский был вынужден этот лозунг снять, о чем высказал сожаление в своем предсмертном письме: «Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо бы доругаться» .
Список писателей и поэтов, чья судьба оказалась, мягко скажем, осложнена благодаря Ермилову, - широк. Из наиболее известных имен можно назвать Андрея Платонова…
Оговорив все это, считаю возможным вернуться к вопросу о том, почему откровения Урнова так значимы для нас. А значимы они для нас потому, что Урнов - полноценный член узкого сообщества, сложившегося внутри Сектора теории литературы ИМЛИ. Факты, которые он сообщает, - достоверны. Кожинов был женат на дочери Ермилова? Был. Ермилов участвовал в продвижении Бахтина? Участвовал. И то, и другое легко проверить.
Узкий «круг друзей Бахтина» внутри Сектора теории литературы всегда находился в поле зрения других работников этого сектора, в данный круг не входивших. Но эти работники - М. С. Кургинян, Л. Ф. Киселева - не оставили воспоминаний. Или, точнее, оставили такие воспоминания, на которые трудно ссылаться. М. С. Кургинян подробно рассказывала о происходившем своему сыну, С. Е. Кургиняну. Но это - из сферы устных воспоминаний. Л. Ф. Киселева написала целый роман по этому поводу. Но он, во-первых, не издан (я имела возможность ознакомиться с этим романом потому, что он был передан на хранение семье С. Е. Кургиняна; однако сослаться на данный роман можно, только опубликовав его). А, во-вторых, поскольку речь идет именно о романе, всегда можно сказать, что автор романа использует определенные преувеличения, аллегории и так далее. В такой ситуации возможность сослаться на Урнова, входившего в этот самый «круг друзей Бахтина», дорогого стоит.
Есть еще одна причина, по которой откровения Урнова для нас особо ценны. В цикле статей «Кризис и другие», опубликованном в газете «Завтра» в 2009 году, С. Кургинян достаточно подробно обсудил линию С. Кара-Мурза - В. Кожинов - М. Бахтин - А. Байгушев. Но звено под названием «Байгушев» является отчасти сомнительным. То есть, на самом деле, Байгушев дает ценную и правдивую информацию. Но как только на нее начинаешь ссылаться, все, кто хочет спрятать концы в воду, подымают крик: «Нашли кого слушать - Байгушева!»
Но Урнов - не Байгушев. И никакие крики по поводу того, что историю Бахтина хотят сконструировать на основании свидетельств человека а) не входившего в непосредственное тесное общение с Бахтиным и б) прославившегося сомнительными откровениями по поводу «Русского ордена в КПСС», - здесь не работают. Урнов являлся членом узкого «круга друзей Бахтина» внутри Сектора теории литературы ИМЛИ. Никакими эксцентрическими размышлениями о «Русских орденах» он не оскоромился. Так что - милости просим!
Первое, что вытекает из откровений Урнова, - это наличие «волшебных помощников». А наличие таких помощников, согласитесь, круто меняет дело! Пока что мы рассмотрели одного такого «помощника» - Ермилова. Но уже это позволяет нам внести коррективы в популярную романтическую версию о чудесном «извлечении Бахтина из забвения» и не менее чудесном «вызволении Бахтина из Саранска».
Понятно, почему Кожинов не хотел об этом распространяться. Ведь начнешь распространяться - и что останется от мифа, согласно которому молодые люди, романтичные и идеалистичные, дерзнули осуществить на свой страх и риск гуманную акцию по восстановлению в правах Бахтина, талантливого человека, незаслуженно затираемого Системой? «Вот те на! - скажут тебе. - Так ли гуманна и романтична, спонтанна, идеалистична эта акция, коль скоро осуществляется она под патронажем «свирепого литературного экзекутора», «беспринципной собаки»?» Согласитесь - начни Кожинов упоминать о том, что ему содействовал в продвижении Бахтина такой «волшебный помощник», вся эта история мгновенно утратила бы романтический флер.
А вот если ничего не знать о Ермилове, складывается совсем иная картина: оттепель… в воздухе разлит дух свободы… тоталитарная система со скрипом уступает напору свежих молодых сил, стараниями которых книги неправедно обиженных талантов возвращаются к массовому читателю... Ведь именно такую картинку создали еще в 1960-е и усиленно навязывали нам в годы перестройки мастера информационно-психологической войны!
Но что же имело место в действительности? В действительности продвижением Бахтина занимался некогда могучий (и вполне сохранивший влияние и связи в хрущевскую эпоху) элемент сталинской системы по фамилии Ермилов... Кроме того, в продвижении Бахтина были задействованы некие группы в СССР и Италии (к итальянской группе принадлежали Фельтринелли и Страда), участвовавшие перед этим в антихрущевской игре под названием «Публикация романа «Доктор Живаго» за рубежом и последующая травля Пастернака».
Что стало результатом этой игры? Фактическое обнуление международного авторитета Хрущева, наработанного им за счет разоблачения «культа личности». Так чем являлась данная игра? Ответом осколков «старой», сталинской системы - реформаторам-хрущевцам? Или речь идет не о группе «реакционеров-сталинистов», а о каком-то более сложном образовании, в которое оказалась вписана, в том числе, и часть «реакционеров-сталинистов»?
Возвращаясь к утверждению Урнова о том, что Ермилов «ради дочери слушался его [Кожинова], а заодно патронировал и нам» … Ну что на это можно сказать? Урновские лирические адресации к мотивам, в силу которых многоопытный Ермилов стал опекать Бахтина, не выдерживают критики.
Прежде всего, они недостоверны с психологической точки зрения. Урнов резко преувеличивает готовность Ермилова действовать на политическом поле, руководствуясь отцовской любовью. Ермилов не король Лир. Дочь его, мягко говоря, отнюдь не Корделия. Никакого специального давления на отца («Папа, мой муж помирает по Бахтину, а я помираю по мужу - сделай что-нибудь!») дочь не оказывала. В том числе по той причине, что ее возможности давить на папу были очень ограничены. И уж если бы она и стала их задействовать, то не ради осуществления своих страстей по Бахтину (которых у нее не было). А ради осуществления каких-нибудь других страстей, гораздо более материального характера.
Психологическая неточность Урнова дополняется его же социальной неточностью. Советская эпоха к подобным дочерним манипуляциям не располагала. Дочки были еще те, да и папы тоже. При этом дочки прекрасно понимали, что если папа сделает один неверный шаг, то он лишится кормушки и всего остального - это как минимум.
Но если мы отбрасываем версию «безмерной отцовской любви», то что остается?
Кожинов мог внушить Ермилову, что поддержка Бахтина выгодна по таким-то и таким-то причинам. Ермилов мог осмыслить аргументы Кожинова. И отбросить их - или принять к сведению. Принять их к сведению он мог, только поняв, что для него действительно выгодно поддерживать Бахтина. Это - один из возможных вариантов.
В чем состоит другой? В том, что не Кожинов убедил Ермилова в необходимости продвигать Бахтина, а Ермилов направил на нужный путь Кожинова, руководствуясь все теми же соображениями выгоды, которую можно было извлечь из продвижения Бахтина. Или даже не просто соображениями, а директивами. Ермилов ведь всю жизнь ориентировался на директивы - явные и неявные. Еще раз: никаких других побуждений у Ермилова - такого, каким он был, каким его взрастила Система, - быть не могло.
Кроме того, никогда Ермилов, даже осознав выгодность для него проекта «Бахтин», не стал бы действовать в одиночку. Ну, так он и не действовал в одиночку! Но об этом - в следующей статье, где я продолжу разбор крайне важных для нас откровений Урнова.
Сказочные помощники (2)
О волшебных конях разговор особенный. Более всего выделяется из них Сивка-Бурка.. Он и сам говорит человеческим языком и выступает всегда на стороне сил добра. Сивка-Бурка обладает волшебной силой. "Сивко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом. Иван-дурак в одно ушло залез - напился-наелся, в другое вылез - оделся, молодец такой стал, что и братьям не узнать!" - читаем мы в сказке. Напоминает своими чудесными свойствами Сивку и Конек-Горбунок, но внешне они резко различны. Горбунок намного меньше героических коней, невзрачен, горбат, с длинными ушами. Зато преданностью хозяину отличается необычайной Среди помощников героя также необыкновенные великаны. Объедало разом пожирает двенадцать быков, хлеб кидает в рот полными возами, а все кричит: "Мало!" Опивало может зараз выпить сорок бочек вина, а если надо, то целое озеро. Скороход на одной ноге скачет, другая же к уху подвязана; стоит ее отвязать - и вмиг весь белый свет перешагнет скороход. Стрелок попадает мухе в глаз аж за тысячу верст. Чуткой слышит, как трава растет; а если припадет ухом к земле, то узнает, что на том свете вершится. Мороз-Трескун, или Студеней, вмиг замораживает чугунную баню, раскаленную докрасна. А волшебный старик с вязанкою дров может так хитроумно их разбросать, что они превращаются в несметное воинство
